Порой меня просто выводит из себя твое высокомерие! Ты невыносимо строга, я уже говорил тебе об этом? Строгость твоя неприятная, не женская. Я, надо сказать, почувствовал это уже в первых твоих письмах, но тогда твоя непримиримость и строгость по отношению ко всему, что я говорил и что между нами было, – тогда мне это даже нравилось, а сейчас – как будто вода отступила, обнажив скалы.

А эта твоя верность принципам! «Любая фальшь причиняет мне боль, как измена! Мне необходимо защищаться от нее…» Измена – никак не меньше! Можно подумать, что мы поклялись друг другу жизнью и смертью, а не просто переписываемся.

Послушай, то, что ты сделала, – вовсе не пустяк. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее чувствую, что это ты изменила мне. Что на протяжении нескольких месяцев ты забавлялась безвредным шутом, который кривлялся перед тобой – очевидно, считая происходящее мелкой буржуазной шалостью, тайной интрижкой ничем не рискующей домохозяйки. Но, когда стало слишком близко и горячо, ты, почувствовав в себе незнакомый трепет и живые, подлинные всполохи чувств, вдруг испугалась и стала звать на помощь! Я читаю «спермицидную» записку, которую ты приложила к моему нераспечатанному письму, и не верю: сейчас, через три месяца, ты вдруг решила обвинить меня в том, что я то и дело заигрываю, но, в сущности, не с тобой, а с моим собственным «постоянным соблазном солгать»!

«Внутренний комплекс Дон Жуана»?! Иногда ты используешь такие анахро-пуританские выражения – хоть стой, хоть падай! Странно, что ты не написала «Дон-Гуан»!