– Да, я понимаю, – бормочет Яна, все еще, видимо, не в состоянии до конца поверить. Хотя говорю ей чистую правду.

– С минуты на минуту приедет одна из кандидатур, на собеседование.

– Я не буду отбирать ни у кого работу! – восклицает Яна.

– Дом большой, одна ты не справишься. Если подойдет, возьму обеих.

– Я не знаю, Влад…

– Твои дети не хотят уезжать. Здесь неподалеку лучшая в городе школа, рядом детский сад.

– Но какой работодатель захочет поселить у себя прислугу с детьми?

– Пошли.

Хватаю Яну за руку, она не сопротивляется, что меня очень радует. Чувствую приближающуюся победу.

Обойдя дом по периметру, оказываемся на заднем дворе. Площадь участка больше тридцати соток, с фасада этого не видно. Здесь еще один бассейн, правда, я его уже закрыл на зиму. Летом иногда устраиваю вечеринки для сотрудников, они любят плескаться в нем.

А в самом конце участка, возле забора – гостевой домик для прислуги. Туда и тащу ошеломленную Яну.

– Видишь? – спрашиваю резко, потому что устал немного от постоянного сопротивления, по любому поводу. – Отдельный дом, все условия. Да, кстати, мне нравятся твои дети. У меня есть племянница, ей девять. Думаю, она будет очень рада с ними познакомиться. Глашка всегда одиноко себя чувствует, когда останавливается у меня. Проходи, посмотри свои владения.

Буквально силой тяну за руку в дом упрямицу. Яна потрясенно замирает в центре гостиной, словно я ее в Малахитовую комнату привел.

– Влад, мне кажется, это не та причина…

– Да, ты права, черт побери, не та. Сама все понимаешь. Что нравишься мне. Я предложил тебе остаться гостьей. Но ведь ты такая упрямая! Яна…

Обнимаю за худенькие плечи, хочется сгрести в охапку, на руки взять. Но вижу, сколько страхов в ней раздирают душу, и понимаю, что давить, настаивать тут не выход. Надо медленно, постепенно ее к себе приучать. Даже если для этого придется взять на работу.

– Не хочешь по дому, возьму к себе в офис, Воропаева, – произношу хрипло.

– Директором? – с грустной иронией хмыкает Яна.

– Для начала секретаршей. Хватит отпираться, слышишь? О детях подумай. Им здесь хорошо, дома родители давить будут. И ведь это не навсегда. Пока у тебя трудности. Потом встанешь на ноги…

– И?

– Совсем по-другому на всё смотреть будешь. Прежде всего на помощь. Сама людям помогать сможешь. Поймешь, что в этом нет ничего унизительного или корыстного.

– Иногда мне кажется, что такого не будет никогда, – горько вздыхает. – Что я вечная жертва…

– Прекрати. Не говори так.

Обхватываю пальцами за подбородок, приподнимаю, чтобы мне в глаза посмотрела. Не в силах справиться с желанием, касаюсь мягких сочных губ своими. Яна издает судорожный вздох, от которого чувствую, вот-вот сорвет планку.

Раздавшийся звонок заставляет нас обоих отпрянуть друг от друга.

– Что это за звук? – испуганно спрашивает Яна.

– Домофон, он проведен и в главный дом, и сюда. Надо отключить, а то детей напугает. Кто-то пришел. Думаю, что, скорее всего, соискательница. Поможешь как раз мне оценить ее. Ты, конечно же, будешь старшей по дому.

– Я еще ничего не решила, Влад. И не надо звонок отключать… Моих детей сложно напугать, – слабо улыбается, и я понимаю, что она почти сдалась.

– Ты хоть представляешь, как трудно найти подходящего человека, Воропаева? – закатываю глаза. – Пустить в дом, позволить ходить везде, трогать твои вещи.

– Не знаю… Нас ты сразу пустил, – усмехается. – Может, пойдем уже откроем? Неудобно заставлять ждать человека…

– Не успел показать тебе твое новое жилье. Тут и кухня, и ванная имеются, – говорю в спину удаляющейся Яны, которая, конечно же, не может остаться на месте.