При одном ее виде все существо Шапеля охватила не просто жажда крови, а желание, которое мужчина испытывает к женщине. И это было еще одной причиной, почему не стоило задерживаться надолго в Корнуолле. Для его породы кровь и секс были тесно связаны и часто шли рука об руку столь же естественно, как для людей еда и питье.

Почему именно эта женщина так привлекала его, оставалось загадкой. Может быть, дело в ее запахе? В вызывающем блеске ее кошачьих глаз? В ней чувствовалось нечто необычное – глубокая меланхолия под стать его собственной, но в отличие от него она была полна жизни и надежды. Да, надежда окутывала ее, словно вуаль, и возможно, именно это притягивало Шапеля.

Не только мысли о ней преследовали его, но и ее запах. Сначала Шапелю показалось, что это всего лишь игра воображения, однако еще один вдох убедил его в обратном. Прю находилась где-то совсем близко. Шапель понимал: следовало избегать ее, но ноги сами несли его к ней.

Свет, тонкой струйкой проникавший в коридор сквозь приоткрытую дверь, сливался с запахом духов Прюденс Райленд. Рука Шапеля против его воли распахнула дверь. Та даже не скрипнула, дав Шапелю несколько минут, чтобы окинуть девушку оценивающим взором.

Прюденс Райленд, одетая в тонкую девичью ночную рубашку и пеньюар, расположилась на обитой темно-синим бархатом кушетке в центре комнаты. Густые, насыщенного оттенка волосы ниспадали ей на плечи. От этого зрелища губы у Шапеля пересохли, а сердце чуть ударилось о ребра, словно давая знать, что оно по-прежнему на месте.

Все в облике Прю излучало жизнь и надежду, смешанную с отчаянием. Она выглядела такой хрупкой и уязвимой, что хотелось защитить ее и оградить от бед, и такой соблазнительной, что хотелось впиться в ее мягкую плоть лишь бы снова ощутить сладковатую горечь бытия.

Уходи. Остатки здравого смысла требовали от него немедленно удалиться. Не для того он в течение четырех столетий противостоял соблазнам, чтобы поддаться им сейчас.

– Только не позволяйте мне вас прогнать, мистер Шапель.

От негромкого, медоточивого голоса по спине его пробежала дрожь, а ее слегка дразнящий тон заставил его стиснуть зубы. Шапель обернулся:

– Мне не хочется нарушать ваше уединение, мисс Райленд.

Прю улыбнулась, словно нашла его забавным. Дети и кошки забавные. Он же чудовище, с которым невинным девочкам вроде нее играть не следовало.

Хотя девочкой ее можно было назвать лишь в сравнении с ним. Когда Прю поднялась с места, стало слишком очевидно, насколько она женственна. Шелк цвета слоновой кости облегал изящную грудь, подчеркивал плавный изгиб бедер.

– Вы мне совсем не мешаете, – сказала она. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания и выберите себе что-нибудь почитать.

Но разве можно было не обращать на нее внимания? Как вообще мог кто бы то ни было – пусть даже простой смертный – сосредоточиться на заголовках и содержании книг, чувствуя совсем рядом благоуханную женщину? Но отказ мог показаться ей странным, поэтому Шапель подошел к одной из многочисленных книжных полок и принялся их рассматривать. Однако это не отвлекло внимания Прю, напротив, она облокотилась о ручку кушетки и наблюдала за ним как за весьма занимательным объектом. Шапель тоже принялся следить за ней краешком глаза.

Голова Прю приподнялась.

– Вам было трудно заснуть?

Вопрос звучал вполне невинно, хотя и отдавал излишним любопытством.

– Нет. Я люблю бодрствовать по ночам, как сова. – Пожалуй, это было преуменьшением. – А вы?

Она пожала изящными плечами.

– Мне обычно спится лучше, когда вокруг светло. – Она виновато усмехнулась. – Глупо, не правда ли?