– Единственное хорошее в вашем супруге – размер счета. К сожалению, я серьезно, – смотрела она на меня действительно очень серьезно. – Так что переживать о деньгах совершенно излишне, я бы на вашем месте вообще требовала моральную компенсацию с шестизначным числом за каждый день брака. Подождете?

Вконец шокированная, я просто кивнула.

Ольга выскользнула из кабинки и обронила Стужеву:

– Пять минут, мой князь.

Через мгновение появился тот, из-за которого мне все сочувствовали! Молча смотрю на красивое лицо, сине-серые, окидывающие меня восторженным взглядом, глаза, широкие плечи, узкий торс, красивое все остальное. И руки, одна из которых скользнула на мою талию, вторая начала исследовать край бюстье, одновременно скользя по груди. И вот смотрю я на все это и – мне завидовать нужно! Черной завистью причем. Ну или белой… но точно не сочувствовать.

– Ритусь, – позвал Стужев.

– Мм? – задумчиво отозвалась я.

– Ты о чем думаешь?

– О степени поганости твоего характера, – нехотя призналась.

– Расслабься, – Стужев наклонился и уже почти целуя, выдохнул: – Все гораздо хуже, чем ты себе можешь представить, так что просто расслабься и получай удовольствие.

Какое удовольствие?! Я увернулась от поцелуя, обвила его шею руками, прижалась и просто стояла. Несколько растерявшись от такого, Князь тоже меня обнял, но хватило его ненадолго и руки начали курсировать от моей спины, до… в общем пониже спины.

– Хочешь анекдот? – вдруг спросил он.

– Давай, – безразлично согласилась.

– Ну слушай. В общем, спальня, лежат дед с бабкой, дед так осторожно протягивает руку, касается ладони бабки, сжимает нежно ее ладошку…

– И? – Я запрокинула голову, посмотрела на него.

– И тут бабка говорит: «Ой, только не сегодня, у меня голова болит».

Все. И молча на меня смотрит.

– И? – не поверила я в завершенность анекдота.

Разочарованный моей недогадливостью, Стужев тяжело вздохнул и пояснил:

– И вот в старости даже подержаться за руки – лень, Ритка!

– И? – снова не поняла я.

– И в общем, пока не постарели, давай не будем тратить время зря, – прошептала моя невозможная злодейская сволочь, и в следующую секунду я была прижата к кабинке, а он продолжил: – Даже если это всего пять минут.

Сильные, жадные, вечно до меня голодные губы накрыли мои, унося куда-то, где я сама себе завидовала. И не сочувствовала ни разу!

Пять минут мы безбожно целовались и нам было мало, а потому, когда возле кабинки раздалось: «Мм… можно войти?», разочарованно простонали оба.

– После универа – домой, – решил Стужев.

– Идет, – сходу согласилась я.

Его искрящиеся счастьем глаза.

– Люблю тебя, – нежный поцелуй. – Очень люблю, – еще один, – ведьмочка моя.

Последний поцелуй вышел чувственным, сладким и таким улетным, что я стояла, улыбаясь и прикрыв глаза и после того, как Александр вышел из кабинки. И даже когда вошла Ольга, и даже после того, как она протянула мне стопку пакетов.

Доставала я содержимое с той же глупо-счастливой улыбкой и под недоуменно-сочувствующим взглядом вампирши. Вытащила зеленое шелковое платье без изысков, но сразу видно, что совсем не дешевое, чулки, темно-зеленые туфельки на шпильке, в тон к ним темно-зеленую сумочку.

– Честно, я буду вам крайне благодарна, если вы все это наденете, – призналась Ольга.

– А… если не надену? – осторожно спросила я.

Мне протянули другой пакет – джинсовые шортики весьма интересного покроя, белые носочки, синие джинсовые кроссы, зеленая асимметричная маечка, открывающая одно плечо, свободная в груди и обтягивающая в талии.

– Это! – решила я.