Люди расступаются и впереди я вижу белое платье ярким пятном. Фигурку мотает из стороны в сторону. Отмечают, как люди отлеживают ее движение, перешептываются, указывают пальцами.

А потом Дарина спотыкается и летит вперед.

Падает на четвереньки и не поднимается. Злость разрывает изнутри. Скупой информации от Алекса вполне достаточно, чтобы сделать выводы. Руки сжимаются в кулаки. Поднимается дикое желание свернуть гаденышу шею.

Главное, чтобы сейчас тут не оказался, потому что я могу не сдержаться. Сосредоточиваюсь на тонкой фигурке, которую сотрясаю рыдания.

Жемчужно-белое платье плохая защита от холодного ветра. Изящная спина открыта, пышные рукава открывают точеные плечи. Прическа распалась и волосы волной спадают на брусчатку.

На ходу снимаю с себя пиджак, чтобы хоть так защитить ее от непогоды. Последняя пара метров и накрываю рыдающую Дарину, скрывая от чужих взглядов и накрапывающего дождя. Присев, поднимаю ее на руки. Прижимаю к себе и разворачиваюсь в сторону ресторана.

Такая хрупкая, почти невесомая. Она горько плачет на моих руках, а во мне настоящей лавой бурлит злость. Но я сдерживаюсь, но хочу ее пугать вдобавок ко всему.

– Тише, девочка, тише. Теперь все будет хорошо, – стараюсь говорить мягко, успокаивающе.

– К-куда... в-вы меня... н-несете? – спрашивает сквозь рыдания.

Действительно, куда? Ответ только один – к себе. Эта золотоволосая красавица запала в самое сердце с первой встречи, когда подняла на меня свои бездонные, слово омуты, голубые глаза.

– В безопасность, – произношу чистую правду.

Но девушка начинает биться в моих руках, будто птичка, застрявшая в силках. Приходится сжать ее чуть сильнее, но все равно осторожно.

– Тише, Дарина, а то уроню.

Замирает, даже всхлипы прекращаются. Но ощущаю ее в своих руках просто комком нервов.

Боже, девочка, это же насколько ты его любишь, что так убиваешься? И какой нужно быть сволочью, чтобы променять такую чистоту на прожженную девку? Малолетний придурок. Сопляк.

Подхожу к краю тротуара, моя охрана уже опять перекрыла дорогу. Несу свою драгоценную ношу к машине. Охрана сдерживает любопытных.

Выхватываю взглядом Алекса. Он понимающе ухмыляется. Ясное дело, что наш совместный обед накрылся. Дарину я просто не могу оставить одну в таком состоянии.

– Дарина! Ты что творишь?! Иди сюда. Немедленно!

Чувствую, как в моих руках Дарина пытается сжаться в комочек. Поворачиваю голову и нахожу мажорика.

– Дарина! – рвется этот смертник к нам.

Молчаливый приказ охраннику и пацана жестко останавливают. Возможность поговорить с Дариной он упустил. Встречаемся с ним взглядами. Бывший женишок явно в шоке. У меня нет желания хоть одно слово ему сказать. Только желание удавить.

Поэтому усаживаюсь в салон авто, не выпуская Дарину из рук. А она опять принимается биться. Приходится прижать руки и ноги. В таком состоянии она причинит больше вреда себе, чем мне.

Машина трогается с места, оставляя позади ресторан и толпу шакалов. Ребята отработали четко. На сиденье лежит женская сумочка.

– Тише. Поранишься. Все хорошо. Мы уже уехали. Открой глаза, – прошу Дарину.

Хочу, чтобы посмотрела на меня. Хочу, чтобы вспомнила.

И через мгновение буквально тону в кристально чистых озерах.

– Господин Стальнов? – выдыхает едва слышно. Даже дыхание затаила. В глазах шок и застывшие слезы.

– Можно просто Вадим.

Отпускаю ее из хватки и сажусь на сиденье ровно. Потому что наша поза весьма двусмысленна. А сейчас не об этом. Мне нужно успокоить Дарину, а не запугать до обморока.

Отползает по кожаному сиденью, натягивает на себя мой пиджак, прикрываясь. Скрывает от моего взгляда глубокое декольте.