Я с интересом разглядывала потенциального «работодателя и спонсора» в одном лице. Неужели по мне можно сказать, что я соглашусь на такое предложение? Спать с ним за деньги и выдавать рабочие секреты Мишкиной.

– Я не смогу, – решительно перебила я. – Собираюсь летом поступать в медицинский, так что не смогу работать в таком серьёзном месте. Официанткой у Инны Олеговны, может, и останусь, если получится подстроиться под расписание, а с такой должностью у меня ничего не выйдет.

– М-да, действительно интересно, на какой фабрике выпускают таких Надежд, – задумчиво протянул Кирилл. – Ладно, подумай хорошо. Дам тебе визитку. Если что – звони.

Домой я вернулась только к полудню, на такси, визитку, не глядя, выбросила в мусорный бак во дворе. В тот день мне казалось, что над предложением Кирилла не стоит думать, и что моя жизнь на ближайшие несколько лет более-менее ясна и предсказуема. Я ещё не знала, насколько быстро всё может измениться в самую неожиданную сторону.

6. Глава 5. Лев Ладожский

Через неделю стало ясно: с Надькой нужно аккуратно расставаться. Какая может быть Надя, если есть Инна? Инна – фейерверк в постели, девушка-праздник, энергичная, успешная, яркая. Куда до неё Надежде с её пресной порядочностью, разговорами о высокой миссии врача и беготней по квартирам пенсионеров с бесплатными укольчиками? Рядом с Инной она выглядит как бесцветная моль на фоне тропических бабочек.

С Инной мы встречались каждый вечер. Я даже сдал пока что машину – таксовать стало решительно некогда. Мы гуляли по городу, ходили в кино, были на выставке какого-то современного художника.

– Между прочим, можно устроить что-то в таком духе твоему отцу, – заметила Инна. – Если у него концептуальные картины, их нужно продвигать. Возможно, появятся покупатели. Я могу поговорить с владельцами художественных салонов, не только в нашем городе...

Я сильно сомневался, что отцовская заумная мазня кого-то заинтересует. Впрочем, я не слишком разбираюсь в живописи. Например, я ни за какие пряники не повесил бы в квартире полотно Пикассо или Матисса, а многие ценители ими восторгаются. Вдруг закорюки, цветные пятна и неровные фигуры на отцовских картинах покажутся кому-то шедевром?

Инна подкинула мне пару халтур, за которые обещали очень хорошо заплатить, и уже обещала свести меня с нужными людьми, у которых можно получить приличную работу. Всё это хорошо, но это не главное. Никогда бы не подумал, что могу так сказать. Главное – сама Инна с её бьющей через край энергией, смеющимися глазами, нежной кожей и сильным характером. Такая сильная и такая слабая одновременно. При одном взгляде на неё хочется улыбаться. Какой идиот назвал её железной? Солнце не может быть из холодного металла, оно светит и греет, а Инна – моё солнце. У неё не может быть соперниц.

Эту неделю я почти не встречался с Надей, придумывал отговорки и искренне удивлялся, что она мне верит. Инна вряд ли проглотила бы рассказы о приболевшей двоюродной тётке, которой нужно на ночь глядя отвезти лекарства в другой город или о консультации в универе, продолжавшейся почти до полуночи. А Надька верила каждому слову, желала несуществующей тётке скорейшего выздоровления и сочувствовала нашему курсу, которому не повезло с «безумным преподом, любящим устраивать полуночные консультации». Но долго так продолжаться не может.

Если Инна узнает, что я обманул её и встречаюсь ещё и с Надей, я могу потерять единственную девушку, к которой, кажется, действительно серьёзно отношусь. Стоит Надьке сказать при ней одно-два неосторожных слова, и всё выяснится. Но и Надю не стоит злить. Рано или поздно она узнает, с кем я встречаюсь. Лучше не провоцировать девушку с солнечными зайчиками в глазах на конфликты или месть.