Вторая половина дня прошла без происшествий. Вероника знакомилась с программой, с коллективом и постепенно привыкала к своим обязанностям. Ей нравилось чувствовать себя частью команды. Домой она спешила воодушевленная. Ей не терпелось поскорей все рассказать маме. По дороге девушка купила тортик, чтобы отметить свой первый рабочий день. Подъезжая к дому, ощутила странное беспокойство. Сердце сковало неприятной коркой льда. Хотелось увеличить скорость, быстрее добраться до подъезда, чтобы отделаться от дурного предчувствия. Надежда не оправдалась. Перед подъездом стояла «скорая».

– Мама! Мамочка! – не помня себя от ужаса, Вероника взлетела вверх по ступенькам, все еще лелея внутри себя надежду, что это не в их квартиру вызвали врачей.

Сердце пропустило удар и замерло, когда девушка оказалась на лестничной площадке перед приоткрытой дверью.

– Только не это! – в отчаянии прошептала Ника, переступая порог квартиры. – Мама! – повысила голос, но тут же прикрыла себе рот ладошкой.

В комнате мамы ярко горел свет. Незнакомые люди столпились у кровати. К Веронике обернулась женщина средних лет в бирюзовой форме и медицинской маске на лице.

– Вы кто? – строго спросила она.

– Я ее дочь, – голос предательски дрогнул, горло сковало спазмом, – что случилось?

– Не мешайте, девушка, – строго проговорила женщина, – разбираемся. Похоже, у вашей мамы случился инсульт.

Из Вероники как будто разом выбило весь воздух. В глазах потемнело, ноги стали ватными. Нельзя раскисать! Сделала глубокий вдох. Медленный выдох. Только нельзя позволить панике взять верх. Сейчас не время.

– Ника…

Хриплый голос из кухни немного отвлек ее от переживаний и вернул в реальность. Вероника обернулась. В дверях стоял отчим. Бледный, растрепанный и совершенно трезвый.

– Что случилось? – вновь задала она этот вопрос.

– Я не знаю, – покачал головой Костя, – я пришел домой, а она…

Он с шумом втянул воздух сквозь зубы и прикрыл глаза.

– Мы забираем ее в больницу, – заявил один из врачей.

Наталью Леонидовну уже положили на каталку. Вероника даже не успела опомниться, как маму уже вывезли из квартиры.

– Подождите! – крикнула девушка, бросаясь следом, – Я с вами!

– Не положено! Вас все равно не пустят в реанимацию, – доктор тут же потеряла интерес к беседе.

– В какую больницу вы ее отвезете? – не сдавалась Ника, следуя за ними.

Она не сводила сосредоточенного взгляда с лица матери. Бледная, осунувшаяся Наталья Леонидовна казалась восковой куклой.

– В двадцать первую, – ответили ей и закрыли дверь в скорую.

Девушка в ступоре смотрела на удаляющуюся по темному двору машину. Ярко мигали проблесковые огоньки на крыше, и громко выла сирена. Не верилось во все происходящее. Такого просто не может быть! По щекам катились крупные, горячие слезы.

– Ника! – отчим, оказывается, все это время стоял рядом.

Он обнял девушку за плечи, то ли в порыве поддержать ее, то ли самому найти связь с действительностью. Особенно остро сейчас ощущалось их одиночество. Как никогда они были нужны друг другу.

– Я в больницу! – сообщила Вероника.

Ей было просто необходимо сейчас что-то делать.

– Тебя не пустят же, – покачал головой отчим.

Девушка посмотрела на того, кто не так давно заменил ей отца. Сейчас он казался бесконечно уставшим и постаревшим. Как будто вместе с женой врачи увезли его жизненную силу.

– Я попрошу Григория Максимовича позвонить, и меня пропустят, как сотрудника.

– Кто такой Григорий Максимович? – напрягся Костя.

– Мой начальник. В смысле он заведующий отделения, где я подрабатываю на ночных дежурствах, – пришлось признаться в своих ночных похождениях.