Начальник караула подошел к часовому и, стиснув пожелтевшие зубы, приказал:

– Глаз с него не спускать! Перед Ревтрибуналом ответишь!

– Что я, не понимаю, что ли, – вытянулся тот. – О нем сам товарищ Петерс справлялся.

Сгущались сумерки. На станции в этот день народу было немного. Лишь небольшим табором недалеко от вокзала держались десяток бродяг.

Егор Копыто осмотрелся по сторонам и, убедившись, что за ним никто не следит, бодро зашагал вдоль путей. Остановился он у длинного кирпичного здания, где размещались ремонтные мастерские, немного подождав, коротко свистнул. Из-за угла вышел средних лет мужчина в длинной красноармейской шинели.

Оглядевшись, мужчина коротко спросил:

– Ничего не изменилось?

– Все, как обычно, – уверенно ответил Копыто. – Сначала работаем мы, а потом уже ваша очередь. Но на вокзал заходите только после того, когда мы дадим залп. Не забудьте выждать, чтобы нам на пятки не наступать, – строго напомнил он. – А не так, как в прошлый раз! Едва пальба не началась.

Тот кивнул:

– Признаю, накладочка небольшая вышла. Поторопились. Но ведь никто не пострадал. Верно?

– Верно. Но могло быть хуже.

– Тут еще один вопрос надо бы обсудить, – туманно сказал красноармеец.

– Не самое лучшее время для обсуждений, – раздраженно заметил Егор.

Мужчина снисходительно хмыкнул:

– А другого может и не представиться.

– Ладно, что там у тебя? – примирительно спросил Копыто.

– Надо бы нам добавить. Риск слишком уж большой. Тут чекисты одного нашего зацепили, кажется, чего-то подозревают.

– Этого еще не хватало!

– И я о том же. Да ведь и груз тоже непростой. Самого Фартового повезут!

– Сколько ты хочешь? – после некоторого колебания спросил Копыто.

– Добавишь миллионов пять, и будет то, что надо. Да еще поклажа...

– Ну ты и раскатал губу! – поморщился Егор.

– Это ведь воробушки! Легко прилетели, легко и улетят!

– Ничего себе воробушки, – взбунтовался Копыто, – кому-то из-за них и свинец придется поглотать. И с чего ты взял, что будет поклажа?

– Мы тут со своей стороны пробили, в поезде нэпманов будет, как сельдей в бочке! Если ты, конечно, против, то давай считать, что разговора не было. И разбегаемся! Мое дело сторона. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, – пожал красноармеец плечами.

– Ладно, хорошо. Но чтобы все было в ажуре!

– Все будет как положено, – повеселев, пообещал собеседник и, кивнув на прощание, пошел в сторону вокзала.

Три подводы, запряженные лошадьми вороной масти, стояли неподалеку от перрона. А кучера, дядьки в длиннополых тулупах, азартно резались в карты. Картина привычная. Наверняка понаехали откуда-нибудь из дальних сел продавать товар. Горожане – народ зажиточный, а потому стоило рассчитывать на хорошую копейку. И, только присмотревшись, можно было различить обрезы, угловато выпирающие из-под тулупов. Впрочем, и это объяснимо – время нынче лихое, а потому без оружия нельзя никак!

Подошел Егор Копыто. Тронув мужичонка, сидящего на козлах, спросил:

– Ты ничего не забыл?

Тряхнув пегой бородкой, тот всерьез обиделся:

– Как же можно? Не впервой! Дело-то привычное.

– Скоро будут. Не зевай...

– А я завсегда, – широко улыбнулся мужичонка, показав щербатый рот. – Меня только крикни! – Повернувшись к напарнику, такому же бородачу, как и он сам, зло проговорил: – Ну чего варежку распахнул? Бросай стерки!

Егор отступил на три шага и растворился в темноте. Еще некоторое время был виден горящий окурок папиросы, брошенный им на землю, а потом потух и он.

Пройдя метров пятьдесят, Егор свернул на узкую тропу, которую с обеих сторон плотно обступали заросли боярышника. Раздвинув кусты, он негромко позвал: