– Это вряд ли, – ввернул Крячко одно из любимых выражений друга. – Сегодня любой министр в первую очередь человек нужный, управляемый. Другие там не задерживаются.

– В любом случае министр – человек занятой, на даче не живет постоянно, приехал на день отдохнуть, провел нужные переговоры – и в стойло. В имении гуляет семья и прихлебатели, и Павел Усов прислуживает и терпит. Хотя не удивлюсь, что он отыскал в этой команде пару подходящих холуев, которых можно на водке и девочках подловить и вербануть. Но дело не в этом. Такая берлога очень подходит для человека, готовящегося к броску. Уединение, хорошо охраняется, телефон, пять минут от Москвы. Он подбирает людей, обдумывает план, возможно, уже действует.

– Он просто тот человек, которого мы ищем, – сказал Крячко и рассмеялся.

– Станислав, ты напрасно веселишься. Неужели ты не понял, что вся наша жизнь состоит из самых невероятных совпадений?

Зазвонил телефон, и Крячко снял трубку:

– Приемная полковника Гурова. Здравствуйте. Говорит его помощник. Девушка, в нашей организации не занимаются розыгрышами. Из Италии? Хорошо, соединяю, – передал трубку Гурову.

– Здравствуйте. Гуров. Спасибо. От кого? Большое спасибо, обязательно подъеду. Говорите, я запомню. Проточный переулок, восемь, в семь часов, – повторил Гуров. – Я знаю, где этот переулок. До свидания. – Он положил трубку, взглянув на Крячко. – Какая-то актриса привезла мне из Италии от Марии сувенир и письмо.

Сыщики помолчали, оба знали Проточный переулок, который спускался от Садового кольца к набережной.

Сыщики подъехали к Смоленской площади в начале седьмого, припарковались и пошли к Проточному. Переулок был грязный, изрытый. Шли они по разным сторонам. Крячко по четной и чуть впереди.

«Не станет Мария ничего посылать, – думал Гуров. – Тем более писать. Все это очень похоже на ловушку. Но откуда известны Мария и Италия?» Он зашел в подъезд расположенного почти напротив дома восемь, закурил, хотя и понимал, что делать этого не следует. Чувствовал он себя отвратительно, как-то раздвоенно и противоречиво. С одной стороны, звонок был самый обычный, опытному сыщику стыдно так перестраховываться. С другой – настораживало место встречи. Старая Москва, облупленные дома, в которых доживали свой век старики, не согласившиеся уезжать на окраины, а в центре им квартир не давали.

Темнело, в переулке было сумеречно и малолюдно. Если это засада, то киллер будет один, максимум двое, и их надо брать. Но они могут ждать машину, находиться так же и в подъезде или дворе. Если это действительно Машина приятельница-актриса, она выскочит из подъезда, начнет оглядываться. А может, она стоит у окна и ждет машину, а он, как дурак, прячется, боится собственной тени.

Станислав спустился по переулку, Гуров друга не видел, но неожиданно услышал его громкий веселый голос:

– Мамаша, здравствуйте! Да не бойтесь, я трезвый и абсолютно безопасный.

– Чего надо? – Голос у женщины был грубый, пропитой.

– Должен был к семи подъехать, да машина заглохла. Девушка меня тут ждет, а я номер дома забыл! – Крячко говорил громко, словно разговаривал с глухим.

– Чего орешь? В округе самая симпатичная девушка – это я! – Женщина хрипло рассмеялась. – У тебя в плаще ничего, случаем, не завалялось? Или только в штанах?

– Озорная ты, мать! – Крячко хохотнул.

И тут Гуров увидел вышедшего из двора мужчину. Его серая фигура сливалась на фоне серого облезлого дома. Гурову не был виден Крячко. Судя по доносившимся голосам, Станислав стоял на той стороне, где был подъезд, в котором находился Гуров, до незнакомца метров пятьдесят, автомата у него нет, а для пистолета далековато. Да еще неизвестно, как стоит женщина, может, она мешает стрельбе.