– Ваша живость напоминает мне… ее, – сказал Гаэтано, явно считая это комплиментом.

Топси посоветовала ему искать женщину, ничуть не похожую на его сбежавшую невесту. Оба быстро успели понять, что ничего, кроме дружбы, у них не получится, и Топси не стоило испытывать чувство вины за отсутствие романтической искры.

– Данте проявлял… эм… внимание, – с усмешкой заметил Гаэтано, – когда привозил вас в дом.

Топси покраснела:

– У нас с ним нет ничего общего.

– Вы думаете о его богатстве и титуле, – задумчиво сказал Гаэтано. – Но не стоит считать, что Данте все давалось легко.

– Разве нет? – спросила Топси, не в силах сдержать любопытство.

Гаэтано поморщился:

– Однажды, когда ему было шестнадцать, мой отец нашел его лежащим у обочины. Его сильно избили – сломали нос, ребра, все пальцы на одной руке. Он не сказал ни моему отцу, ни полиции, кто это сделал. – Гаэтано замялся. – Мои родители всегда считали, что это был его отец, Альдо. У старого графа был отвратительный характер.

Топси побледнела от ужаса, мысленно представляя себе длинные красивые пальцы Данте, и сглотнула, прогоняя тошноту.

– Если так, то в детстве ему пришлось действительно трудно.

Конец ознакомительного фрагмента.