У матери какая-то нездоровая любовь к моему мужу. Я уже начинаю подозревать, что и брак наш случился неспроста. Понятия не имею, чем именно он угодил, но порой кажется, что она его любит больше, чем меня.

— Подумаешь, переспал с твоей Веркой! — фыркает. — Ты скажи, с кем в городе она не спала, — ухмыляется.

Мурашки по коже от происходящего. Становится настолько мерзко, аж тошнить начинает.

Нервы…

А ведь я только немного пришла в себя.

— Савелий — нормальный, здоровый мужчина! Он нашел способ, как удовлетворить себя, пока его жена этого сделать не в состоянии, — говорит так, словно произошедшее в порядке вещей.

— Ты вообще себя слышишь? — пытаюсь достучаться до ее здравого смысла. — Муж изменил мне с лучшей подругой, отдал чемодан с вещами и выставил вон! И у тебя еще поворачивается язык его оправдывать? — Я не верю своим ушам. Как подобное в принципе стало возможным?!

Нет. Моя мама — женщина экстравагантная и очень эмоциональная. Она немного эгоистична и всю жизнь, что я помню, такой была.

Но сейчас… Ее слова и поступки переходят все рамки приличий. В случае развода, который обязательно будет, чувствую, мы с матерью окажемся по разные стороны баррикад.

— Так ты от выродка своего не отказалась! — фыркает с презрением.

Ах, вот оно как?!

Да ну вас всех нафиг! Пошли вон!

С бешено колотящимся сердцем и льющимися из глаз горькими слезами завершаю вызов и отправляю номер матери в бан. Пусть вместе с Савелием и Верой висят в черном списке! Ни видеть, ни слышать не желаю никого из них! Предатели! Сволочи! Эгоисты!

Пусть подавятся своими гадкими поступками и захлебнутся в собственном яде! Я уезжаю из этого дурацкого города! Завтра же оформляю все документы и уезжаю на первом же поезде!

Меня ждет дочь!

Но телефон не желает униматься. Он снова начинает звонить.

— Да! — рявкаю в трубку. Я настолько зла, что не могу совладать с эмоциями. Их столько, что вот-вот разорвет на части. — Ты решила, что раз я тебя добавила в черный список, так нужно со всех номеров теперь мне звонить?! — от гнева не ведаю, что и кому говорю.

— Эля? — В динамике раздается удивленный голос Михаила. Он действует на меня как ледяной душ.

Злость вмиг улетучивается, меня перестает трясти.

— Ой, — тут же успокаиваюсь. — Прости, Миш, — говорю не подумав.

— Миш? — ухмыляется. — Значит, наконец, поняла?

11. Глава 11. Эля

Выхожу на перрон, с трудом вытаскиваю из вагона свои чемодан и сумку. Озираюсь по сторонам и печально вздыхаю. До вокзала идти далеко, на улице накрапывает мелкий противный дождик, а у меня нет ни капюшона, ни шапки, ни зонта.

Придется мокнуть.

Делать нечего. Беру вещи и иду в сторону невысокого желтого здания, на чьих стенах гордо красуется название города.

До метро дохожу промокшей насквозь, спускаюсь в подземку, и мне становится зябко. Местные сквозняки пробирают насквозь.

Бр-р-р…

Кутаюсь в тонкую куртку, но она напрочь промокла, и никакого толка в ней нет.

Меня толкает случайный прохожий, другой спотыкается о мою сумку и покрывает меня трехэтажным матом. Подхватываю вещи и отхожу еще ближе к стене. Трясет всю.

Вот это, блин, гостеприимство…

Мимо проносятся куда-то спешащие люди, я пытаюсь разобраться в хитросплетении разноцветных линий метро.

С трудом, но все же добираюсь до столь необходимого мне центра. Предоставлю все документы, анализы, и меня пропускают внутрь.

Дожидаюсь медсестру, она помогает погрузить вещи на тележку, и мы идем по длинному коридору вдоль светло-зеленых стен.

С бешено колотящимся сердцем поднимаюсь на лифте на нужный этаж, следую за провожающей меня женщиной вплоть до палаты.