— Держишь ее за волосы, когда она будет очищать желудок, — не глядя на нее. Даю сигнал ди-джею, пора клубу продолжить работу.

Оставляю охрану разбираться с камерами, проходим в уборную для сотрудников. Наркота уже впиталась в кровь, но пока не подъехала Дина, нужно что-то сделать самим. Промыть желудок солевым раствором — единственное, чем можем помочь.

Есть мысль отвезти ее в клинику, но ни один врач не станет рисковать своей карьерой, утаивая от руководства наркотическое опьянение студента. Здесь с этим строго. То, что этот городок и «Прогресс» принадлежат моей семье, не делает даже меня особенным. Разбирательство привлечет к ней ненужное внимание.

Солевой раствор приходится заливать насильно, сопротивляется, не хочет глотать. На гладкой коже лица могут остаться следы от наших пальцев. Вкус дерьмовый, пить его даже трезвым не захочешь, а она плывет.

Ника плачет вместе с подругой, уговаривает ее, гладит по спине и действительно держит волосы.

Когда подъезжает Дина, желудок Раяны пуст. Отнес, уложил на диван в своем кабинете. Толстовка мокрая, Ника помогла, переодела ее в чистую футболку, тут всегда есть сменка.

Оставив девчонок, спустились в комнату охраны. Павел — старший смены, развернул к нам монитор с записью. Судя по тому, с какими лицами сидят «гости», можно запись не смотреть.

— Что будем делать? — спрашивает Павел.

— Ломать руки и пальцы, — глядя на Фила. Внутри закипает ярость, но я держу пока ее на поводке.

— Позволь, я сам его накажу, — вступается за друга Арес. Нервничает — и правильно делает. Есть вещи, которые я прощать не стану.

— Если сам переломаешь ему руки и пальцы, я не стану требовать компенсацию, — выговаривая каждая слово. Играет желваками. Ну, давай, решай.

Проводит по губам подушечкой большого пальца.

— Хорошо, — соглашается он. Догадывается, что я сделаю с ними в противном случае. — Здесь? — нервно осматриваясь.

— Паша, проводи в подвал, — шумоизоляция внизу отличная, а Фил сейчас будет громко кричать. В подвале у нас тир. Днем иногда собираемся, можем пострелять, ножи пометать, топоры.

Что я чувствую, наблюдая за тем, как наказывают ублюдка, посмевшего опоить девчонку наркотой? Ничего кроме злости. Я видел много крови и боли, они давно перестали цеплять. Пока эта падаль, воя, корчится на полу, я думаю о том, что такие уроды не должны жить.

Фил просит друга остановиться, но тот понимает: остановится — и они все отсюда будут уползать. Мы в ответе за тех, кого приручили. Он подставил своего друга, за это и расплата.

— Доволен? — отбрасывая арматуру, оборачивается ко мне Арес. Самсон стоит рядом со скучающим выражением лица. Тимофей и Олег остались приглядеть за клубом.

— Должен быть? — подхожу и приседаю на корточки возле урода, лежащего на пыльном полу. — Сделай так, чтобы наши пути больше никогда не пересеклись, — выплевываю слова ему в лицо. Поднимаюсь. Арес сокращает между нами расстояние. Хочет что-то сказать, но я опережаю: — Присматривай лучше за падалью, которую держишь возле себя. Проводите ребят, — бросаю охранникам, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж.

— Будут мстить, — озвучивает Ян.

— В курсе, — мне даже хотелось бы открытого столкновения, но шакалы никогда не идут в лобовую атаку.

— Она тебе нравится? — спрашивает Самсон, когда мы выходим из подвала. Смысла нет делать вид, что я не понял, о ком речь.

— Хочу предложить ей контракт, — озвучиваю свою мысль.

— Я пас, — усмехается друг. — Подруг Ники принципиально не трахаю, но думаю, Олег с Тимофеем согласятся разделить плату, красивая девочка.