Японские истребители, подобно русским, имеют подвесное вооружение. Но они используют не ракеты, а четыре двадцатипятикилограммовые авиационные бомбы. Осколки такого гостинца без труда пробьют броню «Гренадера» в двенадцать миллиметров, взорвавшись на расстоянии до пяти метров. Не говоря о том, что его может даже опрокинуть взрывной волной.

Однако пара, задействованная для патрулирования с воздуха, предпочла подвесить под крылья дополнительные баки. Ну что ж, глупостью это назвать сложно. Только к чему было бросаться в атаку? Один остается наблюдать, второй возвращается на аэродром с сообщением об обнаружении противника. А так…

Да ничего они не теряют. Некуда Григорию с парнями деться. Лишь уходить в поисках большого лесного массива. А ты поди еще добеги до него. Тот, что они наблюдают перед собой, – всего лишь маленькая роща, которую перепашут бомбами вдоль и поперек. Наверняка на аэродроме дежурит звено штурмовиков, готовое к вылету. Н-да. Но в любом случае нужно уходить.

Стоп! А это еще что?! Да эти ребятки совсем их ни во что не ставят. Ох зря вы так-то. Ох зря.

– Взво-од! Слушай мою команду! Рассредоточиться! Приготовиться к отражению воздушной атаки!

Механические динамики и громкоговорители многократно усилили его голос. Сержанты поспешили продублировать команду. И бойцы пришли в движение, действуя согласно вбитой в них на учениях схемы. Недостатки недостатками, но это ведь вовсе не значит, что возможность воздушного нападения не отрабатывалась.

Насчет «рассредоточиться» – это на случай, если пилоты решат сбросить на них баки. Поскольку его взвод использует огнеметы, возможность подобной ситуации сложилась в голове Григория сама собой. Ну что может быть проще? Емкости с топливом непременно разобьются и расплещут свое содержимое. Потом ударить из пулеметов трассирующими. Понятно, что бензин – не огнесмесь и прогорит практически безболезненно. Но это единственная неприятность, которую могут доставить им самолеты.

Японцы заложили вираж и вновь пошли в атаку. Похоже, желают убедиться в тщетности пулеметного огня. Вот и ладушки. Милости просим. Как говорится: подходи, не бойся, отходи, не плачь. Дистанция – порядка пятисот метров. На фюзеляжах самолетов появились огненные всполохи заговоривших пулеметов.

Уже вскинувший свой БРС Григорий поймал в панораму головной истребитель и потянул за спусковой рычаг. Выстрел послужил сигналом взводу открыть огонь. Росчерк трассера указал выбранную цель. Пара секунд на наведение – и ущелье огласилось дробным грохотом одиночных выстрелов тринадцати БРС. Вскоре выстрелы слились едва ли не в пулеметную очередь, а в атакующего противника устремились десятки огненных росчерков.

Одни проходили сильно в стороне, другие ближе, третьи – впритирку. И лишь единицы нашли-таки свою цель, впившись в цельнометаллический дюралевый корпус, прошивая его насквозь и разрывая легкий металл. Вместе с корпусом доставалось и внутренней начинке самолета. Вот он окутался паром, ударившим жаркой струей из пробитого котла. А вот пуля угодила в бензобак, и машина тут же загорелась.

Прыгать бесполезно. Слишком низко. Отбрасывая черный шлейф дыма, летчик повел пылающую машину на рассредоточившийся взвод бронеходчиков. Поделать с этим Григорий ничего не мог. Попросту не успевал. Впрочем, отважный пилот тоже оказался не всесилен. Он сделал все, что от него зависит, бросив машину вниз. Но все же промахнулся.

Ки-27 рухнул буквально в десятке метров за спинами крайних «Гренадеров». Выметнувшиеся от удара камни и обломки самолета улетели в противоположную от бронеходов сторону. Гулкий удар, слившийся со скрежетом. Вздрогнула под ногами земля, что передалось даже сквозь стальные опоры. И все. Пылающие обломки замерли на земле.