Закон об ассигнованиях без сучка и задоринки вернул дела в прежнее состояние.

А месяц спустя жена подала на развод, это был вздорный процесс, который в целом стоил ему три миллиона баксов.

А ведь она была из трех самой любимой. Они все куда-то подевались – навсегда. Первая, мать двоих его детей, после Джоэла дважды выходила замуж, ее нынешний муж разбогател, торгуя жидкими удобрениями в странах третьего мира. Она даже написала ему в тюрьму – прислала жестокую записку, восхвалявшую систему правосудия за то, что она в конце концов разобралась с одним из самых крупных мошенников в истории страны.

Он не мог ее винить. Она упаковала вещички, застукав его с секретаршей, потаскушкой, которая потом стала его женой номер два.

Жена номер три сбежала с корабля вскоре после суда.

Вот такая довольно-таки беспорядочная семейная жизнь. Пятьдесят два года, и что теперь предъявить в качестве итога карьеры, полной скользких клиентов, приставания к секретаршам в кабинете, нажима на мерзейших политиканов, невнимания к троим на удивление твердо стоявшим на ногах детям, выстраивания своего публичного имиджа, потакания своему безграничному эгоизму и погони за деньгами, деньгами и еще раз деньгами? Чем кончилась отчаянная погоня за Великой американской мечтой?

Шесть лет в тюрьме. Теперь ему предстоит жизнь под чужим именем, потому что существование под собственным чревато большими опасностями. И у него всего около сотни долларов в кармане.

Марко? Как он будет смотреть на себя по утрам в зеркало и говорить: «Буон джорно, Марко»?

Но все равно получше, чем «Доброе утро, мистер мошенник».

Стеннет не столько читал газету, сколько сражался с ней. В его пальцах она мялась, хрустела, сгибалась, раздувалась, и время от времени водитель гневно косился на нее.

Указатель возвестил, что до Венеции шестьдесят километров в южном направлении, и Джоэл решил нарушить унылую рутину поездки.

– Я хотел бы пожить в Венеции, если, конечно, Белый дом не будет иметь ничего против.

Водитель вздрогнул, а Стеннет на несколько сантиметров опустил газету. В тесной машине возникло ощутимое напряжение, пока Стеннет наконец не откашлялся и не передернул плечами.

– Простите, – сказал он.

– Мне надо облегчиться, – сказал Джоэл. – Вы уполномочены допустить минутную остановку?

Они остановились к северу от городка Конельяно на вполне современной придорожной станции обслуживания. Стеннет за казенный счет купил всем кофе-эспрессо. Джоэл со своей чашкой подошел к окну и стал смотреть на мчавшиеся по шоссе машины, прислушиваясь, как молодая пара с пулеметной скоростью перебрасывается фразами на итальянском. Он не расслышал ни одного из тех двухсот слов, что старался запомнить, получив от Стеннета словарик. Задача представлялась ему неразрешимой.

Стеннет подошел к нему сбоку и тоже принялся следить за шоссе.

– Вы ведь довольно долго жили когда-то в Италии? – спросил он.

– Однажды провел чуть ли не месяц. В Тоскане.

– Неужели? Целый месяц? Приятное времяпрепровождение, должно быть.

– На самом деле я пробыл там всего дня четыре, это моя жена задержалась на месяц. Встретила старых друзей. А вы? Ваше любимое местечко?

– Переезжаю с места на место. – Лицо Стеннета было столь же невыразительно, как и его ответ. Он потягивал кофе из крошечной чашечки. – Конельяно славится своим «просекко».

– Итальянский вариант шампанского, – отметил Джоэл.

– Да. Вы любите иногда выпить?

– Шесть лет во рту не было ни капли.

– В тюрьме не балуют?

– Ни Боже мой.

– А сейчас?

– Все вернется на круги своя. Когда-то алкоголь стал вредной привычкой.