– Ну конечно. – Посетительница взглянула на него с изумлением. – Как же я могла…

– Я к чему это спрашиваю? – пояснил следователь. – Вы наверняка видели свою подругу в гробу…Тогда у вас не возникло мысли, что это не она?

Кира захлопала накрашенными ресницами:

– Но я об этом не думала… Разве у нас возникают такие мысли, когда мы приходим на похороны? Кто еще должен лежать в гробу, как не тот, кого мы хороним, верно? И потом, – она замялась, – я боюсь покойников, поэтому и в лицо ей почти не смотрела. Цветы положила – и все.

Сергей улыбнулся:

– Ясно. И все же я уверен, что вы ошибаетесь. Эта девушка, – он указал на телефон, – просто очень похожа на вашу подругу, но не она. Кроме вас, на похоронах были и ваши коллеги. Они почему-то не заметили ничего такого.

Кира достала из сумочки платок и стала мять его в руках.

– Но вы можете проверить мои показания. Я слышала, есть такая программа… Она сравнивает людей на снимках и выдает результат – одно это лицо или нет. Я принесла вам фотографию. – Кира снова открыла сумочку и достала снимок. – Давайте я сброшу вам это видео, а ваш эксперт все проверит. Я буду рада ошибиться.

Щуплая фигурка девушки выражала такое отчаяние, что Сергей согласился:

– Ну хорошо, давайте.

Он сообщил свой номер, и Кира быстро переправила видео.

– А чем конкретно занималась ваша подруга? – спросил майор, чтобы еще о чем-то спросить. Он почему-то был уверен, что их эксперт Саша Бубликов даже и заниматься этим не станет. У них трупы, а тут такая ерунда.

Кира улыбнулась:

– Мы работали в развалинах имения Николая Савина. Вы же знаете, что за городом его усадьба?

Сергей кивнул. О корнете Савине знали почти все полицейские Пригорска, а его мошенничества разбирались в школе полиции и на юридических факультетах.

– Конечно, мне известно о нем.

– Марина мечтала найти те бриллианты, которые Савин якобы замуровал в стену подвала, и оставить себе, – продолжила девушка. – А знаете зачем? Вовсе не затем, чтобы поправить свое материальное положение таким способом. Она постоянно навещала детей в детдоме, делала пожертвования… Недавно директор сказал ей, что у талантливого мальчика Андрюши Сомова, родители которого погибли в автокатастрофе два года назад, обнаружили лейкоз. Мальчик нуждается в срочной операции в Германии, но директор нигде не мог найти спонсора. Так вот, Марина мечтала продать бриллианты, чтобы оплатить операцию.

– Что ж, весьма благородно, хотя и противозаконно, – заметил майор и, встав, подошел к окну. – Кира Николаевна, я обещаю вам, что поговорю с нашим экспертом, и мы сделаем все, что в наших силах. Ваш телефон у меня есть, я обязательно позвоню. Договорились?

Кира опустила глаза:

– Да, конечно. Только очень прошу вас во всем разобраться. Я не ненормальная…

– Я же пообещал. – Сергей поморщился.

Работы было и так невпроворот, и заниматься чем-то сверх не хотелось. Однако он привык держать слово… Придется идти на поклон к Бубликову.

– Я очень надеюсь. – Кира раздвинула уголки губ и направилась к двери.

Сергей проводил ее утомленным взглядом и взял фотографию Марины.

Два класса лицея давали права среднеучебного заведения, и Николай поступил юнкером в гвардию. Издавна все мужчины по линии отца служили в кавалерии, и поэтому Герасим Сергеевич не выбрал для сына другой путь. Кроме того, в одном кавалерийском полку, стоявшем неподалеку от Москвы, служил двоюродный брат Герасима Сергеевича, и поручик с удовольствием отвез ему своего сына.

Коля почти с первого дня окунулся в веселую атмосферу офицерской жизни. Все было ему по душе: и постоянные кутежи – грандиозные попойки, где спиртные напитки пили явно не бокалами, и хорошенькие кокотки, которых часто посещали офицеры, и не менее хорошенькие актрисы, нередко навещавшие военных молодцов.