– Позвольте мне не отвечать на этот вопрос, – быстро ответил Алексей.

– Значит, все-таки не переменилось, – сделал вывод Видок. – Кстати, насчет меня вы тоже оказались правы. Любовь к цветам – это так, предлог, чтобы беспрепятственно приходить на виллу.

– Мы и не сомневались, – заметила Полина, пытливо глядя на бывшего каторжника.

– Строго между нами, – доверительно промолвил Видок, понизив голос. – Я ненавижу цветы и все, что лезет из земли. Когда я представляю, как буду лежать в могиле, а из меня будет расти всякая дрянь, мне становится не по себе.

– По-моему, у вас просто слишком живое воображение, мсье… Сорель.

– Да? А все мои знакомые писатели в один голос твердили мне, что воображения у меня как раз и не хватает. Спасибо, мадемуазель, что вы думаете иначе, чем они. – Видок слегка переместился в кресле. – Надеюсь, вы по старой дружбе не выдадите меня, потому что, признаюсь, это здорово усложнило бы мне жизнь.

– Если это дело связано с великой княжной… – начала Полина.

– С princesse Alexandra[6]? Ничуть. Нет, меня куда больше интересует ее горничная.

– Жанна? – удивился Алексей.

– Именно. Жанна Лагранж. Мне надо порасспросить ее кое о чем, но никак не представится удобного случая.

– И о чем же именно вы хотите ее расспросить?

Видок улыбнулся.

– Уж, конечно, не о том, какие фасоны платьев предпочитает ее хозяйка. Нет, меня интересует дед Жанны. Его звали Симон Брюле.

– Зачем же он вам понадобился? – спросила Полина, буравя его недоверчивым взглядом.

– Помните, я рассказывал вам, для чего меня нанял король Луи-Филипп?

– Помню. Он хотел, чтобы вы нашли сокровища Бурбонов, которые пропали во время революции много лет назад.

– Да. Кража произошла 17 августа 1792 года. Большинство драгоценных камней с тех пор переменили названия и хозяев. «Большой синий алмаз» купил банкир Хоуп, «Санси» неведомо как оказался у вашего соотечественника Демидова. Однако некоторые камни не разысканы до сих пор, и король пожелал, чтобы я попытался вернуть в сокровищницу хотя бы их. Ведь это были совершенно уникальные, неповторимые драгоценности, равных которым нет в мире.

– Понятно. А каким образом дед Жанны оказался связан с этой кражей? – поинтересовался Алексей.

– Самым непосредственным, – ухмыльнулся Видок. – Он был одним из грабителей.

– Ах вот оно что, – протянул молодой человек. – Но, если там были такие уникальные драгоценности, как получилось, что его внучка служит простой горничной? Ведь если дед сорвал такой куш…

– Сорвать – это одно, – ответил Видок, – а удержать – совсем другое, не забывайте об этом.

– Полагаю, вы правы, – заметила Полина. – А почему вы не попробуете расспросить самого Симона Брюле? Почему вам понадобилась именно его внучка?

Видок искоса поглядел на нее.

– Боюсь, мне не удастся, – промолвил он. – По той простой причине, что Симона Брюле убили в 1822 году. После той знаменательной кражи он залег на дно и даже сменил фамилию на Лагранж, но тем не менее кто-то сумел его найти. Может быть, это связано с драгоценностями, а может, и нет. Чтобы узнать это наверняка, мне необходимо разговорить Жанну, а Жанна, должен вам сказать, отчего-то на дух меня не выносит. Я попробовал подступиться к ней и так, и этак, даже напросился сегодня в гости к хозяйке, но горничная все равно знать меня не желает. В сущности, это вполне понятно. Кто я для нее, в конце концов? Скучный старик, который только и знает, что твердить о цветах. Вот если бы вы согласились помочь мне…

Алексей уже догадался, что речь Видока рано или поздно закончится именно этим предложением, поэтому ему даже не надо было времени, чтобы раздумывать. Он решительно покачал головой.