В этот момент дверь хлопнула, и в темноватую комнату вошёл высокий худой немец. Разглядев знаки различия старшего офицера, Верников вскочил, а тот, подойдя к столу, представился:

– Полковник Шольц. – И после короткой паузы сказал: – Господин старший лейтенант, я приветствую ваш мужественный поступок.

По-русски он говорил совершенно правильно, но немецкий акцент чувствовался.

– Да, я сознательно перелетел на вашу сторону, – подтвердил Сергей.

– Я знаю, – кивнул полковник. – Лётчики «Ме-110» всё рассказали.

Полковник сел, жестом пригласил Сергея сесть напротив и вполне дружелюбно сказал:

– Как я понимаю, вы решили драться с жидо-большевиками?

– Нет, я просто не желаю их защищать, – твёрдо ответил Сергей.

– Понимаю, – кивнул немец и, внимательно посмотрев на Сергея, спросил: – Вы дворянин?

– Да, – Сергей энергично кивнул.

– Очень хорошо, очень… – немец побарабанил по столу пальцами и поинтересовался: – А скажите, господин лейтенант, имя генерала фон Лампе вам слышать не приходилось?

– Отчего же нет? – Верников улыбнулся. – Мама, вспоминая прошлое, говорила, что он служил вместе с моим отцом в Семёновском полку и часто бывал в нашем доме. Только тогда он был капитаном…

– Прекрасно, прекрасно… – почему-то дважды повторил немец и опять забарабанил по столу пальцами…

Утренний немецкий налёт на дивизионный танковый парк, в общем-то, оказался безрезультатным. Едва заслышав гул летевших где-то недалеко бомбардировщиков, дежурный поднял тревогу и первым делом решил рассредоточить технику, загнав танки в лес под деревья.

Из остававшихся на ночь в парке по крайней мере человек двадцать умели управлять танком, так что через 15 минут вместо бронированной шеренги вдоль выезда разрозненно торчало всего полтора десятка танков, отчего-то не пожелавших завестись с первого раза.

Немецкие бомбардировщики не заставили себя ждать, но бомбовые серии, распахавшие взрывами территорию парка, практически не причинили вреда оставшимся на стоянке машинам, поскольку к осколкам танки не чувствительны, а прямых попаданий не случилось.

И едва самолёты улетели, как в парк на полуторке примчались помпотех и командир второй танковой роты. Убедившись, что потерь практически нет, они довольно переглянулись и помпотех облегчённо вздохнул:

– Ух, а я уж думал тут ни черта не осталось…

– Да уж, – согласился комроты-2 и поинтересовался: – Кто приказал рассредоточиться?

– Я, – ответил дежурный и обеспокоенно спросил: – А как в городке?

– Пока не бомбили, – помпотех нахмурился, – но всё может быть…

В этот момент рёв мотора идущей на предельной скорости машины прервал разговор, и через минуту рядом с командирами затормозила штабная «эмка». Из легковушки выскочил начальник политотдела и ещё на ходу крикнул дежурному:

– Как тут?

– Товарищ полковой комиссар, – дежурный встал по стойке «смирно» и доложил по всей форме: – Перед налётом машины были рассредоточены, и потерь нет.

– Хорошо. – Комиссар по-штатски вытер платком вспотевший лоб и показал на оставшиеся на месте машины. – Это что, подбитые?

– Нет, эти просто не успели вывести, – соврал дежурный.

– Хорошо, – снова сказал комиссар и, спрятав платок, распорядился: – Сейчас начнут прибывать экипажи. Машины проверить и приготовить к маршу. Я в штаб дивизии.

Комиссар неуверенно затоптался у легковушки и тогда дежурный, пользуясь моментом, быстро спросил:

– Товарищ полковой комиссар, как с семьями быть? Эвакуировать бы… А то ведь и городки бомбить могут…

– Что, эвакуация? – комиссар удивлённо посмотрел на командира. – Не паникуйте. Никакой эвакуации.