– Вы это сейчас придумали? Или знали заранее, когда входили в мой кабинет? – спросил ошеломленный Корытин.

– Если скажу, что прямо сейчас, вы поверите?

– Нет.

– Тогда поверьте. Я действительно все продумал именно тогда, когда вы мне рассказывали о статье. Но я думаю, что сходный вывод сделают и сотрудники прокуратуры, которые решили изучить записи его компьютера, чтобы определить по наброскам, чем именно он занимался в последнее время.

– Они все стерли, – сказал Корытин, впервые за время разговора отводя глаза.

Дронго пристально взглянул на него и очень тихо спросил:

– Они стерли все? Или у вас есть копии? Может, что-то осталось?

– Некоторые, возможно, и остались, – нехотя признался Корытин, – но я ничего не могу сказать определенно.

– Вы же умный человек, Савелий Александрович. Раз вы смогли так быстро меня вычислить, то обязаны понять, что и другие сотрудники газеты не поверят в мою итальянскую версию. Поэтому мне нужна правда. Только правда, господин Корытин. В конце концов вы помогаете мне найти настоящих убийц вашего товарища. Или вы не хотите, чтобы я их нашел?

Корытин снова отвернулся. Дронго видел, что он колеблется, и терпеливо ждал, когда журналист примет решение. Наконец тот вздохнул.

– Вообще-то Точкин продублировал всю информацию, – признался Корытин, – но мы, конечно, об этом никому не сообщали.

– Вы можете разрешить мне ознакомиться с ней?

– Конечно, нет. Если узнают следователи, у нас будут очень большие неприятности.

– Во-первых, они не узнают, а во-вторых, я не смогу сделать «нормальный репортаж». Вы меня понимаете.

– «Нормальный репортаж», – повторил Корытин, – вы думаете, вам удастся что-нибудь сделать? Я давно не верю в великих сыщиков. Такие сказки мы читаем только в детстве.

– А если я пришел к вам из вашего детства… Оставим бесполезную дискуссию на следующий, менее трагический, случай. Скажите, где именно я могу ознакомиться с информацией из компьютера погибшего Звонарева? Вы должны понять, что мною движет не любопытство.

– У Точкина есть ноутбук, куда списана вся информация, – выдавил наконец Корытин, – но об этом никто не знает.

– Найдите его и позовите сюда. Только, ради бога, ничего не говорите ему заранее, иначе вы все сорвете.

– Вы ставите нас в трудное положение, – пробормотал Корытин.

– Ваш бывший сотрудник Звонарев лежит сейчас в гробу. Его лишили жизни. Неужели вам не стыдно, Савелий Александрович? Или вы хотите оставить убийц безнаказанными?

– Я позову Точкина, – угрюмо буркнул Корытин. – Но будете договариваться с ним сами, без моего участия.

– Зовите, – согласился Дронго, закрывая глаза. – И не забудьте ему объяснить, что все материалы нужны мне для поиска убийц вашего друга.

Корытин вздрогнул. Потом протянул руку к телефонному аппарату, словно решаясь на нечто страшное…

Света смотрела на нее, ничего не понимая. Потянув ее за руку, Римма отошла к телефону.

– У тебя есть телефонный жетон? – спросила она.

– Что все-таки происходит? – Света с испугом смотрела на подругу. – На тебе лица нет.

– Жетон у тебя есть?

– Да, кажется, есть. Сейчас поищу, – Света принялась копаться в сумочке. Римма переминалась с ноги на ногу, чувствуя, что в любую секунду может разрыдаться.

– Вот, – наконец сказала Света, протягивая драгоценный жетон.

Римма бросилась к телефону. Ее собралась опередить какая-то толстуха, нагруженная свертками, но Римма бесцеремонно оттолкнула ее, первой проскользнув к телефону. Вслед ей понеслось громкое «хамка», но она уже набирала телефон бабушки. Опять длинные гудки, никто не подходил к телефону. Отчаявшись, она уже собиралась положить трубку, чтобы позвонить соседке и попросить ее навестить бабушку, когда трубку сняли и знакомый голос произнес: