Степан припомнил, что его назвали Кулио.

Мужик этот отличался не только проницательным взглядом с искоркой иронии. На переносице у него белел небольшой шрам. Он был спортивно сложен, стрижен под полубокс, скуласт. В движениях чувствовалась уверенность.

А еще в этом человеке была харизма. Степан и раньше подмечал: есть такой тип людей, которые умеют располагать к себе окружающих, несмотря на грубые манеры, сарказм и вульгарность.

Журналист продолжил с любопытством изучать присутствующих, жалея, что видеокамера осталась в потерянном багаже.

Вот Бюргер. Гладко выбритый, с хитроватым бегающим взором и нервными движениями. За ним – огромный бородатый мужик, плюхнувшийся рядом с щетинистым. Чем-то он напоминает северного варвара: скандинавский шлем лихо заломлен на косматый затылок, на торсе позвякивают доспехи, а под рукой – тяжелая дубина. Возле гиганта увивается низкорослое существо с длинными засаленными волосами и уродливыми ушами. Вдоль стола статно прохаживается туда-сюда толстый тип в королевской мантии, а в уголке разглядывает саблю мужик с бородкой клинышком. Его крохотные очки гармонируют с аккуратным кимоно. Кудрявый парень в камзоле складен и красив, но до гламурного не дотягивает: все портит черная повязка через глаз. Она делает его похожим на пирата. С подозрительным металлическим скрипом раздвигает стулья крепыш в кожанке и джинсах, сверкая начищенным пистолетом неизвестной модели и скрывая взгляд под солнцезащитными очками.

Ну и компания. Как в комиксах.

Осмотревшись, Степан положил диктофон на стол и с силой растер лицо ладонями. Даже в самых фантастических снах ему не доводилось видеть ничего подобного. А может, все вокруг и есть сон?

Он ущипнул себя и зашипел от боли. Да нет, всё реально.

Когда все расселись, шурша, покряхтывая и косясь на новичка, одно место почему-то осталось не занято. Журналист хотел было спросить, зачем же его усадили на табурет, если есть свободный стул, но не набрался смелости.

Щетинистый посмотрел на Степана, налил себе стопочку и велел мужику в темных очках:

– Кибби, передай-ка новичку тару.

– Я, в общем-то, не любитель, – скромно сказал Степан.

– Профессионал, что ль? – ухмыльнулся щетинистый.

– Нет, вы меня не так поняли. Я не пью.

– Стёпик не пьет! Стёпик не пьет! – затрещал Бюргер.

– Хлебни-ка, – строго сказал бородатый детина, поправив шлем. – А то Кулио рассердится.

Щетинистый подумал и кивнул:

– Рассержусь. Раз уж пришел, не надо модничать. Такой путь все-таки проделал, окосеть можно. Я б на твоем месте забил на эту затею. Так что – давай за знакомство, Стёпа. Не бойся, нектар проверенный. Даже у Кибби от него потроха не ржавеют.

Степан вспомнил, что дорога действительно выдалась нелегкая и соблазнов вернуться было хоть отбавляй. Он поставил диктофон на паузу, взял предложенную стопку. Зажмурился и выпил.

Водка огненным шквалом прокатилась по пищеводу и устроилась в желудке. Степан шумно задышал, смахнул выступившие слезы и жестом попросил запить. Детина в шлеме протянул ему соленый огурец. Степан захрустел.

Ничего не поделаешь. Чтобы внедриться в группировку и стать своим, надо играть по предложенным правилам.

– Еще, – сипло сказал он.

Щетинистый хмыкнул и наполнил стопку.

Степан зажмурился пуще прежнего и выпил. А затем он накатил еще одну, а потом, встряхнув головой, жахнул еще две и только после этого позволил себе съесть следующий огурец.

Прислушался к ощущениям: ничего особенного, только внутри приятно потеплело и надоедливые искры, наконец, перестали кружить перед глазами.