А тут… Молнии, вулканы…

Ещё больше вопросов возникло, когда до поверхности оставалось менее тысячи километров, то есть – менее одного мегаметра. На такой дистанции дальномер резко взялся за ум, прекратив путаться в своих показаниях и теперь отщёлкивал медленно сокращавшуюся до поверхности дистанцию, не пугая нас своими скачками.

Первое, что мы увидели, выскочив на освещённую сторону – были облака. Самые обычные – белые и пушистые. С высоты в семь сотен километров было хорошо видно их скопление, расположившееся вокруг одного из горных пиков, сдвоенным клыком возвышавшегося над равнинной поверхностью планеты. По нашей дружной оценке, этот не-то зуб, не то коготь, поднимался километров так на двести, однозначно доминируя над в общем-то равнинной поверхностью.

Казалось бы – ну, облака – чего такого-то?

Но – на фоне пронзительно чёрного неба, вкупе с показаниями газоанализатора, клявшегося, что между нашим бортом и поверхностью нет ни одной молекулы газа, любого газа, эти мягкие на вид образования, воспринимались, мягко говоря – необычно.

– Может и он тоже, того? – Жвалг постучал пальцем по экрану газоанализатора, но его шкала так и осталась мёртвой: – Не могут же быть облака и – отсутствовать атмосфера, а Сэм?

– Да хрен его знает, – пожал плечами я: – Мы же не дома – тут… – не договорив я мотнул головой, продолжая плавный спуск к поверхности.

С высоты в пять сотен километров уже можно было разобрать её детали, ничем особым не отличавшиеся от множества таких же виденных мною раньше. Обычная, навевающая зевоту, бурая равнина. Кратеры, каньоны и небольшие, с острыми пиками, горы. Скука – если не обращать внимания на зуб с облаками, на который, выбрав его в качестве ориентира, я и рулил.

– Может к нему? – Док показал рукой на загадочное образование, но я отрицательно покачал головой, хотя, буду честен – любопытство внутри меня просто требовало лететь к тем облакам.

– Не, мы на разведке. Сейчас сядем, осмотримся, свезёт – попробуем камней набрать и домой.

– Сэм! Ну неужто тебе не интересно?

– Очень, – кивнул я, разглядывая пейзаж прямо по курсу. Мы уже спустились до полутора сотен и теперь могли разобрать больше деталей, но оптимизма они не вызывали: – Видишь? Вон те тёмные точки?

– Да, а что это? Похоже на камни.

– Камни и есть. И, что для нас хреново – их много. Как садиться-то будем, а, Док?

Чёрные точки, успевшие к этому моменту, вырасти и превратиться из безобидных с высоты оспин, в огромные булыжники, каждый из которых был сравним с нашим катером, густо усеивали всю поверхность под нами и рисковать посадкой корабля между ними я не хотел. Управлялся катер всё так же вяло, с задержкой реагируя на движения джоя, так что, садиться в опасной близости от острых на даже на глаз граней, я попросту боялся. А не рассчитаю? Впилимся бортом – и что? Нет уж…

– Сэм, – отлипший от окуляров телескопа Док, потянул меня за рукав, одновременно указывая куда-то влево: – Вон там, левее градусов сорок, горочку видишь? Там чисто, давай на ней высадимся?

Не могу сказать, что его открытие вызвало у меня прилив энтузиазма. Мысленно я уже прикидывал маршрут подъёма в космос, или что тут есть, с последующим возвращением домой.

А что?

Данных – набрали, планету – нашли, даже до… – я скосил глаза на дальномер, до полусотни ка-мэ спустились.

Чего судьбу искушать?

Но в Жвалга явно вселился дух пионера-первопроходца.

– Сэм… Так… Теперь прямо, со снижением. Вот, отлично! Чуть левее, ага! Вот так! – командовал он, уставившись одним глазом в телескоп: – Чуть притормози, ага… Ага… И правее, чёрт! Сэм! Ты что – не видишь?