– И где он сейчас? Почему не звонит? – уже серьёзнее, кажется, приняв мою сторону, спрашивает мужчина.

– Там же, где и твой, – произношу и с печалью показываю пальцем в небо. – Там…

– Умер? – удивляется.

– Да… Два года назад. Болезнь забрала его у меня, – с печалью рассказываю. – Мы с ним пытались сражаться, но… врачи сказали, что поздно.

– Ты папина дочка? – с улыбкой, скорее, утверждает, чем уточняет Алекс, счастливо улыбнувшись, словно я ему в отцовской любви призналась.

– Да, до мозга костей, – тяну, одарив мужчину широкой улыбкой. – Просто мама всегда была занята, в разъездах, да и сейчас ничего не изменилось… а папа всегда был рядом. В детском саду, в школе, на улице и даже во всех моих увлечениях, – затихаю, глядя вперёд, продолжая идти к дому в компании Алекса. – Я скучаю по нему очень сильно… – шепчу.

– Вижу… – шепчет мужчина, приобняв меня за плечи. – В клубе увидел это в твоих глазах.

Оставшуюся часть дороги мы идём в тишине. Мужчина не выпускает меня из своих объятий, обдумывая то, что возникло в его голове, не мешая мне вспоминать мой первый день рождения без папы… и мамы. И вновь всё повторяется… опять я одна.

Понимаю, что ещё немного, и заплачу, переключаюсь на те дни рождения, когда мы с папой в библиотеке, сидя на полу, ели торт руками, как варвары. Запивали все соком, обязательно запачкав пол около стеллажей. Мама после приходила и долго на нас с папой кричала за свинство. Только мы никогда не понимали, почему она так злится, ведь она никогда не убирает ничего сама. Папа нанимал горничную.

Я никогда не понимала маму, но папу… всегда. Везде. Что бы он ни сказал. Как бы ни намекнул.

– Мой дом, – указываю в сторону многоэтажки в нескольких метрах от нас. – Хочешь зайти? – спрашиваю Алекса, остановившись около подъезда, взяв его за руку.

Мне так хотелось, чтобы он сказал: «Да!» и я не оказалась в квартире одна, стоит только переступить порог.

– Нет. Уже поздно, – отказывается, разбивая мои надежды на хорошее продолжение праздника. И я сейчас ни о чём неприличном, а о простом общении с этим мужчиной. Рядом с ним я не чувствую себя вновь никому не нужной.

– А мне кажется, что уже рано, – протестую, расхохотавшись. – Пять утра, – оповещаю, взглянув на экран телефона.

– Нет. Иди сама, – отсылает, одарив уставшей улыбкой.

Наверное, он устал со мной за этот вечер. Конечно, пройти такое расстояние пешком, потратив на это полночи. Замучила я его, но ведь он сам решил провести меня и пешком.

– Прощай, Алекс. Ты очень странный, – бросаю и, развернувшись, спешу к подъезду.

– Даша, – окликает меня Алекс, и я оборачиваюсь. – Береги себя. Мы ещё встретимся.

– Обещаешь? – спрашиваю его с улыбкой.

– Мне нужно забрать тапочки, – отвечает, начав смеяться. – Они очень нужны моей подруге и её мужу.

– Считай, что это подарок мне на день рождения. Спасибо, что провёл его со мной, – посылаю ему воздушный поцелуйчик и захожу в подъезд, но не успеваю закрыть дверь, как её дёргают на себя, влетая внутрь.

– Даша, – выдыхает мужчина, налетев на меня, успев схватить и не дать упасть. Теперь я стою в его объятиях, тесно прижатая, а мои губы всего в нескольких миллиметрах от его.

Даша

– Что-то случилось? – спрашиваю Алекса непослушными губами, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм, бешено стуча о рёбра.

Думаю, мужчина это чувствует и понимает, как на меня влияет его близость, но не отходит и не отстраняется ни на миллиметр, не давая прийти в себя и сконцентрироваться. Единственная мысль, что отчаянно бьётся в моей голове, молит о том, чтобы я вновь попробовала и поцеловала мужчину, надеясь, что в этот раз он мне не откажет и я получу желаемое.