В ночь с субботы на воскресенье я уже ночевала в городской квартире. Ближе к вечеру приехал Марк. Водитель и охранник занесли его вещи.

— На сегодня свободны. Завтра в восемь, — распоряжается Орлов и поворачивается ко мне: — Привет.

— Привет.

О том, что произошло, он не говорит. Ведёт себя так, будто никакой ссоры не было, и я решаю дать ему шанс. Всё-таки нам ещё вместе жить, поэтому доброжелательно спрашиваю:

— Помочь?

— Как минимум, показать, куда нести.

Пока я помогаю развешивать его костюмы и рубашки, Марк раскладывает остальное по ящикам и шкафам.

— Голоден? — интересуюсь, когда с вещами закончено. — Не бойся, готовить не заставлю. Заказала доставку. Роллы будешь?

— Буду.

Мы спускаемся на кухню, я сервирую нехитрый ужин, но по всем правилам японской кухни: для каждого отдельная тарелочка, на краешке которой ютится зелёный островок васаби, аккуратно наливаю соевый соус в специально предназначенные для него ёмкости, а сами роллы — на специальной деревянной дощечке — устраиваю так, чтобы обоим было удобно дотянуться. Предлагаю по бокалу вина, Марк не отказывается.

— Как дела с терминалом? — спрашиваю, наблюдая за тем, как Марк разливает вино.

— В норме.

— По расследованию есть новости?

— Пока нет.

— Где мой дядя? — его не было на похоронах Дэна, и это хорошо, потому что видеть его лживую скорбящую физиономию я бы не смогла.

— Ему посоветовали не брыкаться, и он уехал за границу. Но за ним присматривают. Не беспокойся, он не представляет для тебя опасности.

— Ладно.

Вооружившись палочками, я подцепляю ролл, окунаю его в соевый соус, но отправить в рот не успеваю, потому что Орлов вдруг заговаривает о… свадьбе.

— Я знаю, тебе сейчас не до того, но найди, пожалуйста, агентство, которое займётся организацией свадьбы.

— Хорошо, — я не в восторге от этой показухи, но Марк прав — мы должны всем показать, что семья Ольховских всё ещё существует. — В агентстве, наверное, будут спрашивать наши пожелания.

— Мне всё равно, — сделав глоток вина, отвечает Орлов.

— Дорого, богато?

— Статусно, — поправляет меня Марк. — Детали меня не интересуют. Никогда не любил все эти пафосные мероприятия, поэтому на твой вкус или агентства, если тебе тоже всё равно.

Пока не понимаю, насколько готова вовлекаться в этот спектакль для окружающих. Если бы не обстоятельства, такое событие потребовало бы как минимум полугода подготовки. И я бы с удовольствием вникала во все мелочи, ведь это моя свадьба! Но сейчас — дело другое. Розовые мечты разбились о жестокую реальность, поэтому сдержанно отвечаю:

— Как скажешь, — и всё-таки начинаю есть. После второй «Филадельфии» интересуюсь: — А какой бы ты хотел видеть свою настоящую свадьбу?

— Мне кажется, это личное событие, поэтому скромная церемония на двоих в каком-нибудь красивом месте.

— А как же друзья, родственники?

— Мне некого приглашать.

Как никогда чётко понимаю, что ничего не знаю о собственном муже, поэтому осторожно уточняю:

— Вообще? А на нашей свадьбе… твоей семьи не будет? Родители?

— Они давно умерли.

— Извини. Я не знала, — стараюсь, чтобы голос звучал искренне, и Орлов не закрылся. — Ты единственный ребёнок?

— Нет, у меня есть сестра, но она давно живёт в Германии. Был брат, он погиб в Сирии. Точнее, пропал без вести.

— Он был военным?

— Контрактник.

— Мне очень жаль.

— Ничего. Но я бы предпочёл впредь не касаться этой темы.

— Я поняла. Извини.

Ужин мы продолжаем молча. Марк включает плазму на стене и слушает бизнес-новости. Я то и дело поглядываю на него. Тяжело ему, наверное, живётся без близких. Теперь мне ясно, почему он такой закрытый и сдержанный. А если и девушки нет, то… Чёрт! Почему я опять думаю об этом? Какая мне собственно разница, есть у него кто-то или нет?