- Я скажу, что это отличная новость.

С души падает булыжник огромных размеров, ведь я боялась, что он передумал. Что после двух недель, которые я сторонилась его, он будет не рад моей компании.

- Только нужно придумать, как выдержать перелёт,- заходим в дом, и поднимаемся на третий этаж.- Сколько времени до отлёта?

- Четыре дня,- ухмыляется.- Мы что-нибудь придумаем.

- Четыре дня???- в ужасе повторяю.- Так быстро??? А как же билеты??? Чёрт!- останавливаюсь посреди гостиной, замечая Михаила Степановича, и Алевтину Васильевну.- Я вас разбудила? Простите пожалуйста, я не хотела.

- Мы не спали,- успокаивает женщина.- О каких четырёх днях вы говорили?

- Через четыре дня у нас самолёт до Нью-Йорка,- отвечает за меня Глеб.

- Это значит,- Михаил бросает на меня хмурый взгляд.- Что ты всё же согласилась?

- Теперь уже не знаю,- скованно отвечаю.- Билеты ведь…

- У меня,- перебивает Глеб.- Я знал, что ты согласишься и всё подготовил. Поэтому,- переводит внимание к родителям.- Да. Лариса летит со мной, и это произойдёт через четыре дня.

- Ясно,- Михаил недовольно разворачивается, и следует к спальне.- Всем спокойной ночи,- скрывается за дверью.

- У него плохой день,- Алевтина оправдывает поведение мужа.- Не обращайте внимания. Поговорим обо всём завтра.

- Хорошо,- отвечает Глеб.

- Тогда, спокойной ночи,- произносит женщина, уходя вслед за мужем.

- Спокойной ночи,- отвечаем в голос.

Глеб подмигивает мне, на что я дарю ему искреннюю улыбку, и мы расходимся по комнатам.

Четыре дня пролетают слишком быстро. Мы с Глебом больше не сторонимся друг друга, но и не проводили много времени вместе.

Я ушла в учёбу с головой, с учётом того, что мне приходиться отменять занятия из-за Нью-Йорка. И у Глеба так же есть какие-то дела, из-за которых он часто отсутствует дома.

С момента, как мы сказали домочадцам о моем согласии полететь с Глебом, ещё не было ни дня, чтобы Михаил Степанович не пытался меня отговорить.

Не понимаю причины, и он старается контролировать себя, но кажется, что только Максим не замечает насколько дедушке не нравится моё решение. Все остальные видят его насквозь. Алевтина Васильевна всегда старается сгладить ещё не начавшийся спор, едва замечает, что он близится.

Мне кажется, мудрость – это её дар. Она всегда могла повлиять на своего мужа, сколько я их помню. Так и здесь, она всегда ловко меняла тему разговора.

Я даже думала отказаться, из-за поведения опекуна, но меня переубедил Ник. Они с Глебом настолько похожи, что даже говорят почти одни и те же вещи. Он, как и Глеб, пытался доказать мне, что я должна расслабиться, и пожить для себя.

Собрав все моральные силы в кулак, я стала закрывать глаза на недовольство Михаила Степановича.

Сегодняшнее утро началось со вчерашнего вечера, или даже со вчерашнего утра… Как посмотреть. В общем, я не смогла всю ночь сомкнуть глаз, из-за страха перелёта. Перебирала в голове самые ужасные случаи, которые могут случиться при перелёте. Начиная от обычной тошноты, и заканчивая крушением самого самолёта.

Глеб купил билеты на семь утра, поэтому в шесть мы уже были в аэропорту. Не счесть, сколько раз я готова была развернуться, и бежать домой. Не из-за опекунов в этот раз, а из-за страха перелёта.

Глебу даже пришлось успокаивать меня, когда из глаз потекли слёзы. Я понимаю, что это глупо… Но страх – это то, над чем я пока бессильна.

Всё-таки перелёт я перенесла гораздо легче, чем представляла. Поначалу было очень страшно, особенно, когда самолёт пошёл на взлёт. Я думала, что сломаю руку Глеба, которой он держал мою, в знак поддержки. К счастью, этого не случилось.