– Оль, можно я его сфоткаю? Такой прикольный, – выглядывая из-за моей спины, вопросил с надеждой Виктор.

– Сфотай, – разрешила, а после сурово добавила, – только никому из родни не показывай пока. Вы же с мамой так в приметы верите, вот и показывать сына не надо до месяца никому.

– Да кому я покажу?! – фыркнул обиженно муж. Подняв руку выше, он поймал кадр и запечатлел нашего кроху.

– Покажи, – попросила с любопытством.

– Купай, потом, – отмахнулся он. – Я пойду пеленку с подгузником приготовлю.

– Давай… – поразилась его инициативе сделать что-то самостоятельно.

Когда мы вышли с Ромочкой из ванны, муж уже все приготовил для пеленания, чем в моих глазах заслужил дополнительные баллы. Вот же, старается, пусть не все получается, но мы справимся…

Но я рано обрадовалась. Стоило мне уединиться со своим сокровищем, в спальне для кормления, как дверь со скрипом приоткрылась, а в проеме показалось до безобразия расстроенное лицо супруга.

– Оль, – послышался следом его тихий укоризненный голос. Ему удалось разбить все умиротворение напрочь, – Ромка чего-то на меня не похож.

– Что? – также шепотом вопросила я, чтобы ненароком не испугать малыша. Пусть мне и хотелось от души треснуть Вите по затылку за такое заявление, держалась.

Это надо же… Я думала, с глупостями мы на сегодня покончили, но оказалось это было глубочайшим заблуждением.

– У него глаза узкие черные, и волосы тоже черные, как у бурята, – с умным видом принялся перечислять супруг, в упор не замечая моего недоумевающего взгляда.

– Вить, у многих новорожденных волосы черные, они потом цвет меняют, как и глаза. Да и отеки еще не спали… – пояснила, как маленькому, понимая, что от этого лишь сильнее завожусь. – Ты к чему клонишь, я что-то не поняла?

– К тому, что непонятно, на кого сын похож будет, – охотно отзывается Витя. Да выражение лица состроил такое, словно я ему ребенка нагуляла…

– Ты нормальный? – возмутилась всё-таки, не сумев сдержаться. – Пытаться понять на кого похож ребенок меньше, чем в месяц?! Я очень надеюсь, что не на тебя.

– Что значит, ты надеешься? – с не меньшим наездом вопросил Витя, словно был только рад ухватиться за тему для скандала. – Есть еще кандидаты?

Голос его сочился ядом. И яд этот словно проникал в меня, заражая, корежа душу. Буквальным образом вынуждая скатиться к образу истерящей мамочки, которую никто во всем мире не понимает. Я же не стала этого делать. Мне нужно было понимание только одного человека, и я искренне верила, что рано или поздно оно придет.

– О, Господи, дай мне сил, – лишь закатила глаза к потолку. – Витя, лучше уйди.

– Нет, ты ответь. – не отставал этот индюк. Ромка заерзал, явно почувствовав мое раздражение и негатив его родного папочки, который никак не желал успокаиваться.

– Что именно? – теряя к нему какой-либо интерес и полностью сосредотачиваясь на сыне, отмахнулась от Вити.

– На кого похож ребенок? – проговорил чуть ли не по слогам муж. А мне впервые захотелось его послать. Не стесняясь и далеко.

От нашей возни и разгневанного шепота, сынок всё же отлип от груди и начал истошно орать.

– Тебе прям сейчас надо это выяснить? – потеряв все остатки терпения, рявкнула на бестолкового мужа

– Да! – не менее зло ответил Витя.

– На соседа. Иди отсюда, – с каким-то даже удовольствием выдала и мотнула головой на выход. Хотя внутри все клокотало, и меня распирало сказать совсем иную финальную фразу.

– Я так и думал! – на полном серьезе выдал он и хлопнул дверью, чем напугал Ромку только еще больше.

Укачивая своего голодного и напуганного малыша, сама роняла слезы от того, что угораздило же меня не просто выйти за Витю замуж, но и соединить наши с ним судьбы навсегда маленькой жизнью. В груди жгло, я чувствовала полное опустошение. Но только я не могла хлопнуть дверью, закатить истерику и убежать. Это было непозволительная роскошь для меня. Я была вынуждена молчать, сглаживать и терпеть.