«Недружелюбными», — определила я

– Виана…

Голос куратора Ларса догнал меня, уже почти взявшуюся за ручку моей двери – как удар в спину чего-то тяжёлого.

– Да?.. – я боязливо обернулась и заглянула в глаза Ларсу. Он заложил руки за голову и откинулся на спинку дивана. Его брат Дрейк теперь чем-то был занят в служебном планшете и делал вид, что меня здесь нет. Если бы не хвосты кураторов – с кончиками, направленными на меня, словно держат на прицеле, пожалуй, могла бы поверить и в расслабленную позу Ларса, и в то, что в планшете Дрейка что-то дико занимательное.

– Адептка… Веста, по-хорошему. Подай рапорт об отчислении сама, – дружелюбным тоном предложил Ларс.

Я шумно рвано выдохнула.

– Сегодня день был всё равно что в яслях с детёнышами котоидов, Веста. Лекции. Обед. Экскурсия… – Ларс текучим хищным движением поднялся с дивана и упруго шагнул ко мне, отмахнув хвостом.

Я невольно вжалась лопатками в дверь своей комнаты.

Мой хвостик задрожал (в этот раз как будто бы от страха) – обмотался вокруг моей ноги. Но всё равно любопытно топорщил чуть разведённые кончики в сторону серебристого явно агрессивного хвоста Ларса.

– Виан Ларс... я… очень хочу здесь учиться… – я еле сглотнула ком пересохшим горлом.

– Похвально, – мурлыкнул Ларс, – но есть тысячи способов интегрироваться в шиарийскую культуру, Веста… менее радикальных.

– Меня устраивает...

– Да что ты с ней нянчишься?! – прорычал Дрейк, зло отбрасывая планшет и резко поднимаясь с дивана, – у меня даже язык не поворачивается называть её адепткой. Девочка, человечка… ты соображаешь, что завтра на первом же практическом занятии тебе случайно свернут шею?!

Теперь дрожал не только хвост, но и я вся.

– Я справлюсь… – сипло прошептала я.

– Это крайне… маловероятно… – холодно мурлыкнул Ларс, и его тон заставил мою кровь застыть. Пожалуй, он пугал меня сильнее, чем прямая агрессия Дрейка…

Хотя…

Тут определиться сложновато.

Как между ними выбирать?!

Может, поэтому шиарийцев берут парами даже в мужья: не знаешь, кто из них впечатляет тебя сильнее… – эта мысль вроде аналога нервного смеха – такая нелепая и странная – явно из серии защитных механизмов психики от перегрузки. И она словно принесла небольшое облегчение.

Это плюс.

А минус – в том, что я непроизвольно слегка улыбнулась.

А кураторы уже оба нависли надо мной – зажав между своими телами и дверью в мою комнату. И моя улыбка – не укрылась от их внимания!

Лица мужчин на миг застыли.

О… это очень плохо!

Ларс презрительно прищурился и недовольно щёлкнул хвостом.

А Дрейк зарычал:

– Я не понял… ей весело?!!!

– Мы сказали что-то смешное, адептка? – холодно процедил Ларс.

12. 3.2

– Нет, – пискнула я, как маленький мышонок, на ощупь находя свою дверную ручку, – спасибо за заботу вианы кураторы… Мне пора!

Поворот ручки, и я практически проваливаюсь в свою комнату.

И просто – с приклеенной улыбкой – закрываю дверь перед лицами кураторов.

Сползаю вдоль дверного косяка вниз – совершенно обессилевшая за миг! Под гневное щёлканье кураторских хвостов из-за дверей.

Я столько стресса за жизнь не испытывала. Почему-то мне мерещилось, что Ларс и Дрейк видят меня насквозь. И рядом с ними тело становилось ватным.

Пришлось похлопать себя по щекам, чтобы мыслить яснее.

И только после этого я поднялась на ноги и огляделась.

Моя комнатка была очень даже славная и уютная — тут помещалась односпальная кровать, письменный стол и даже коврик для утренней зарядки.

Моя сумка, как кураторы и обещали — тоже была здесь. Лежала на кровати.

Я облегчённо выдохнула.