Я помочь себе не в силах, но всё же задаю ей вопрос, который не даёт мне покоя.

– Что ещё ты ему рассказала? ― шепчу я ей на ухо.

– Ничего, клянусь, ― она осеняет себя родовым знаком.

Клятва родом самая сильная. Если солгала, то не будет тебе помощи от предков.

Эдуарду бы я не поверила. Он считает себя непогрешимым, почти что святым. Как же борется с нечистью и скверной, очищает государство.

А Бонни не будет рисковать своим благополучием. Значит, план побега не раскрыт. Вот только его мать, досадная помеха. Почему именно сейчас она приезжает?

– Бонни, ты не знаешь, почему свекровь именно завтра приезжает?

– Не знаю, ― покачала она головой. ― Но как появится постараюсь разузнать у слуг.

Я благодарно кивнула.

– Ваша сестрица передала ещё мазь от ушибов, ― с ловкостью уличного циркача она достала из внутреннего кармана юбки маленький флакончик.

– С письмом передала? ― настороженно спросила я.

Бонни опять кивнула.

Как же так получается, что письмо муж нашёл, а мазь нет? И если это передача от Аманды, то почему это дурацкое письмо с рецептами написала тётка? Это Ядвиги, его ни с чем не спутаешь. Красивый, каллиграфический, хоть на выставку отправляй.

– А письмо откуда?

– Ваша сестрица передала, ― подтверждает мои догадки служанка.

Она ловко расшнуровала ненавистное обеденное платье. Его купил мне в подарок муж. Красивое, но цвет совсем не подходил, придавая коже землистый цвет. Когда Бонни освободила меня от корсажа, я вздохнула свободнее. Затем турнюр, а после пришла очередь и удушающего корсета с нижней юбкой и лифом-чехлом. Запустив руки под сорочку, Бонни сняла мне панталоны.

– Давай оставим как есть, ― попросила я её, когда увидела, что служанка достаёт ночную рубашку, доходящую до пола со стоячим воротником и длинными рукавами, украшенную кружевами. ― Переодеться даже с твоей помощью я не смогу.

Она понимающе кивнула. Подняв нижнюю сорочку, Бонни ловко смазала тело мазью.

– Выпейте сонный отвар, вам необходимо поспать, ― она протянула мне кружку с тёплым отваром из трав.

Я покачала головой.

– Не сейчас, Эдуард обещал вернуться, ― сказала я, а Бонни поморщилась.

– Без отвара вы не заснёте, ― настаивала она на своём. ― Ваша сестрица предупредила, что мазь будет сильно жечь, поэтому дала ещё и этот отвар.

Бонни сунула мне в руки кружку и подоткнула одеяло.

– Не капризничайте, хозяйка. Если господин инквизитор и нанесёт вам визит ночью, то лучше бы вам спать. С такими побоями не до исполнения супружеского долга, ― беспокоилась обо мне Бонни больше, чем муж.

– Бонни, зачем ты показала письмо Эдуарду? ― в лоб спросила я её.

Не хотелось верить, что она оказалась предательницей. Такая чуткая к моему состоянию, заботливая и готовая помочь. Я не смогу справиться без неё. Без Бонни мне не сбежать.

― Я не показывала, ― опустила глаза служанка. ― Он застал меня во дворе, когда мне его передавали.

Я похолодела. С новой силой заболели синяки и ссадины.

– Кто передавал? Аманда? ― сипло спросила я.

Аманду он знал и откровенно не любил.

– Нет, ― ответила Бонни, и у меня словно от сердца отлегло. ― Письмо передала женщина средних лет, прилично одетая.

Почему же тогда он заподозрил? У Эдуарда просто звериная чуйка. Он безошибочно определял, когда ситуация стоит его внимания, а когда можно пройти мимо.

― Почему же тогда он её заподозрил? ― размышляла я вслух.

― Так, она сама сказала ему, что письмо для вас, ― огорошила меня Бонни.

Зачем она это сделала? Или это посыльный не от Аманды, а от Ядвиги? Тётка могла приказать, чтобы Эдуарда оповестили о её письме, показывая таким образом заботу.