Стражник, как и я, оказывается потрясен таким поворотом. Он кидает вопросительный взгляд на своего напарника, но тот лишь печально мотает головой.

– Если господин узнает…

– Не узнает, – уверенно перебивает его фру Эливин, – Если вы перенесете госпожу в мою комнату, он ничего не узнает. До утра господин ко мне не заходит. А перед тем как он придет, госпожа покинет дворец. Я вам обещаю.

Стражники напряженно молчат, а я ловлю себя на мысли о том, что не понимаю чего добивается фру Эльвин.

Хочет помучать меня еще больше? Или показать себя доброй заботливой женщиной, достойной воспитывать моего сына?

В любом случае, это лишь оттягивает неизбежное. Если Бьёрн решил вышвырнуть меня из дворца, значит так и будет. Своих решений он не меняет. А, значит, так или иначе, но сегодня я потеряю сына…

Кажется, стражник, который держит меня на руках, что-то отвечает фру Эльвин, но их голоса сливаются в неразборчивый гул. Чувствую легкую тошноту, а глаза заволакивает темная пелена. Видимо, силы окончательно покидают меня…

***

Рывком поднимаюсь и напряженно осматриваюсь вокруг.

Я лежу на небольшой одноместной кровати, которая находится посреди крошечной комнатушки с одним квадратным окном. На улице глубокая темень, в комнате лишь немногим светлее из-за масляной лампы, которая стоит на комоде в дальнем углу. Выходит, я проспала почти весь день?

По правую руку от кровати вижу детскую кроватку-качалку, а рядом с ней, баюкая на руках моего малыша, стоит фру Эльвин.

Стоит мне только зацепиться взглядом за моего сынишку, закутанного в одеяльце, как сердце снова пронзает мучительная боль. Как бы мне хотелось, чтобы ужасные слова Бьёрна оказались мимолетным ночным кошмаром.

Но правда такова, что он заберет моего сына и воспитает его так, что он скорее всего даже не будет знать о моем существовании. И даже если по какой-то счастливой случайности, спустя годы мы встретимся на улицах столицы… Даже если я подойду к нему и скажу, что он мой сын, а я его мама… он, скорее всего, посчитает меня сумасшедшей.

От этих мыслей на глаза снова наворачиваются слезы.

Увидев, что я проснулась, фру Эльвин печально улыбается мне, осторожно подходит ближе и присаживается на самый краешек кровати.

– Вот, подержи его, – протягивает она мне сына и едва слышно шепчет, – Только осторожней, он очень долго не засыпал.

Я хочу спросить няню что на нее нашло, но как только я вижу своего малыша в такой близости, сразу же забываю обо всем. Дрожащими руками, как самую большую драгоценность в мире, беру этот маленький кулечек и прижимаю его к себе. Касаюсь щекой его горячей щечки и чувствую, как у меня из глаз снова хлещут слезы.

Я аккуратно прикасаюсь губами к его лобику, перебираю пальцами его тонкие волосики на макушке. Вдыхаю волшебный аромат. Так пахнет солнечный день на весеннем лугу. Так пахнет мой малыш, моё маленькое чудо. Всхлипываю, чувствуя, как невероятная любовь затапливает меня, и впитываю, впитываю, впитываю в себя все эти ощущения, чтобы сохранить их как можно дольше.

Ведь это первый и последний раз, когда я держу на руках своего ребенка.

О, драконьи боги, как же это жестоко…

– Спасибо… – сглатывая гигантский ком в горле, одними губами приговариваю я, – Спасибо за то, что ты мой сын… и прости за то, что меня не будет рядом…

Не знаю сколько времени проходит, пока я так сижу в обнимку с малышом и тихонько баюкая его, но в какой-то момент фру Эльвин кладет мне руку на плечо и говорит:

– Нам пора…

– Нет… дайте мне еще немножко времени… пожалуйста… я ведь больше никогда его не увижу, – стискиваю я кулечек, отчего малыш сонно ворочается.