— Как вы уже слышали, госпожа, на Кимтаре большие проблемы с девушками, девочками и женщинами. Хорошо, если рождается одна на десять мальчишек, но в последние года положение становится только хуже. Свободных мужчин все больше, а конкуренция за место мужа обретает безумный характер. И неизбежно случается так, что кимтарец остается не у дел, не обретя семью, детей и быт.

— И что тогда?

— Есть несколько вариантов. Быть рабом в своем доме, каким был Лиам, — зеленоглазый кивнул, словно его совершенно не смущал факт собственного рабства. — Жить отшельником, потеряв имя рода, из которого ты вышел, или покинуть этот мир.

— Но я раньше не видела кимтарцем на Амаране. Вы уходите в другие миры?

— Нет, госпожа, — понизив голос, сказал Туман. — Мы умираем. Прыгаем вниз с того самого моста, по которому вы к нам пришли.

От мысли, сколько людей шагали в пропасть с того каменного огрызка, на котором я стояла, рассматривая расстилавшийся под ногами город, затошнило, и предусмотрительный Лиам протянул мне бокал с лимонадом.

— Зачем? Неужели нет других причин жить?

— Вам будет сложно понять, но существовать, как отшельник, особенно если семья, в которой ты рос, рядом, так же унизительно, как нырять в отхожие ямы. Бесхозных не жалеют и не уважают, у них почти нет прав, в отличие от тех мужчин, кому посчастливилось войти в семью хотя бы однажды.

— А бывает иначе?

— Конечно. Супруга может отказаться от мужа, и он останется в ее доме как слуга, отлученный от тела, или волен уйти, если его готова принять другая госпожа. Но это исключительные случаи, такого не было уже много лет.

— Допустим, — глотнув прохладного напитка, я с удивлением обнаружила, как отступила тошнота от кислого привкуса. — Но почему вы отказываетесь звать меня по имени? Или это тоже запрещено?

— Не совсем. Звать госпожу по имени нельзя никому, кроме первого мужа.

С сомнением взглянув на браслет, я поняла, что определенно не представляю, что это значит, но Туман догадался и пояснил:

— Первый муж это тот, кто первым разделил с госпожой ложе. Ему дается право принять род супруги и с ее разрешения обращаться по имени. Для всех остальных мужей вы всегда будете госпожой и нанеки.

— А если я этого не хочу? — светлые брови вопросительно съехались к переносице. — Если вы хотите, чтобы мы… наладили общение, то обращение «госпожа» в этом не поможет.

— Почему? — теперь уже Лиам не понимал, что я имею в виду.

— Я предупреждала Эвердина, что не буду хорошей женой ни ему, ни кому бы то ни было другому. Даже угрожала, — невесело усмехнувшись, я продолжила. — Но раз уж судьба вынудила меня принять это предложение, я не хотела бы, чтобы до конца моих дней меня называли «госпожой» люди, с которыми я живу под одной крышей.

— Но так нельзя.

— А если я попрошу?

Лица мужчин потемнели. Они странно переглянулись друг с другом, и Туман взял слово:

— Это законы, госпожа, но если вам действительно это необходимо, мы согласны произносить ваше имя, но только в стенах дома и без посторонних. Вы согласитесь?

— Я не хотела бы для вас проблем, и если другого варианта пока нет, то с этой секунды зовите меня Ия.

— А полностью можно услышать? — полюбопытствовал Лиам.

— Иянна. Иянна ли-Тьер…

Произнеся свое имя, задумалась. А такое ли оно теперь? Или что-то должно измениться?

— Ли-Тьер — это имя моего отца, но разве со вступлением в брак оно должно остаться прежним?

— Вы можете взять имя рода мужа или оставить свое. Эвердин или ли-Тьер — решать вам. Ия, — мое имя мужчина произнес с опаской и паузой.

Ему будто бы физически тяжело было попробовать его на вкус, ведь неписаные законы плотно и глубоко въелись ему в подкорку, не допуская мыслей о переменах.