— Истинная леди безупречна во всем. — Вероятно, это было очередное «яблоко», брошенное в мой «огород», но я его проигнорировала.

— Ладно, для особо НЕодаренных перефразирую вопрос… Я могу пойти на встречу с верховным магом без громоздкого каркаса под юбкой?

— Джулия, детка… — Вот тут меня конкретно перекосило от его фамильярности. Наверное, все это отразилось на моем лице, потому что маркиз резко изменил тон на деловой, перестав ехидно улыбаться. — Под широкой юбкой ног не видно, и то, как именно ты присядешь, делая книксен, никто не заметит.

— Вот что-что, а книксен я тебе без всяких кринолинов сбацаю — три года в театральной студии не прошли даром, мы там частенько исторические пьесы ставили, — заявила я. — Носить же все эти жесткие структуры, с трудом проходящие в некоторые двери, я не приучена. — Да-да, кринолин на меня Луиза пыталась надеть такой, что социальная дистанция с окружающими в полтора метра была бы соблюдена без проблем. Даже в два. — А потому не исключены и конфузы. К тому же длина платья мне сейчас в самый раз, а с той жуткой штуковиной, боюсь, станет неприлично короткой. — Кто, кстати, наряд выбирал? И на кого? Хотя понятно, на кого! На мою беглую бабушку — она сантиметров на десять меня ниже. Я тоже невысокая, метр шестьдесят всего, Бьянка же и вовсе малышка — хрупкая, миниатюрная. Дедушка ее Дюймовочкой ласково называет. — Ты же не хочешь, чтобы невеста тебя опозорила перед столичной шишкой? — Я мило улыбнулась маркизу, ожидая ответа.

— А самой тебе позориться, как понимаю, не привыкать? — Он сложил на груди руки и покачал головой. Вот вроде и симпатичный мужик, но до чего же выбешивает!

— Слушай, Блэквуд…

— Зови меня Леонардом, Джулия. — Маркиз скривился от того, что я произнесла его фамилию в отрыве от лорда, милорда и прочего. — Если уж решила перейти на имена.

— Леонард так Леонард, — равнодушно отозвалась я. — Хотя «Леопольд — подлый трус» было бы прикольней.

— Джулия! — протянул угрожающе жених, приближаясь ко мне.

— Юлия! — ответила, не сдвинувшись с места. Голову вскинула, плечи расправила: не в моих правилах пасовать перед трудностями, тем более перед одной конкретной трудностью… зеленоглазой. — Можно Юля, а лучше Юленька, и чтоб побольше нежности в голосе, женишок.

— Опять колючки распустила, да? — остановившись неприлично близко, спросил милорд.

— Нам, ежикам, так по жизни положено, — заявила, припомнив его заявление.

Люблю я этих лесных зверьков, на нашей даче жил такой миляга, каких поискать! Молочком его с сестрой подкармливали, возились с ним. А по ночам слушали топот в коридоре, после чего утром находили мышиные скелетики. Это чудо-юдо грызунов ловило получше любого кота, несмотря на свои короткие лапки. Так что, если Леонард хотел меня задеть, сравнив с ежом, ничегошеньки у него не получилось.

Маркиз, насмотревшись вдоволь и на мое лицо, и на декольте тоже, поднял руку и убрал за ухо локон, ниспадающий стараниями Луизы вдоль моего лица. На фига, спрашивается? Вернув прядь обратно, я вопросительно посмотрела на маркиза.

— Так что там с кринолинами, Лео? Можно без них обходиться? Хотя бы пока не привыкну к ним.

— Сложно с тобой будет, — вздохнул он, опять не отвечая на прямо поставленный вопрос. Да что ж за манера-то такая! Вьется как уж на сковородке даже там, где, в общем-то, и не требуется.

— Можно или нет? — повторила с нажимом.

— Если скажу нет, наденешь? — прищурился поганец.

— Да что с тобой не так?! — взорвалась я. — Это ведь ты выдернул меня из родного мира, украл у семьи, которая меня любит, и которую очень люблю я. Лишил любимой работы, карьеры и жениха! Это я должна истерить и обвинять тебя во всех смертных грехах, ясно?! Ты разрушил мою жизнь, а ведешь себя так, будто это я подложила тебе феерическую свинью. Не мужик, а… Эх! — Я отмахнулась, брезгливо поморщившись, и отступила от него. Вернее, попыталась отступить, но была ловко схвачена за руку и притянута обратно. Из-за резкого рывка я практически упала на маркиза, рефлекторно вцепившись в воротник его жилета. — Сила есть, ума не надо, так? — спросила холодно. Не знаю, на что он рассчитывал: что буду вырываться, ударюсь в слезы или, наоборот, растаю в его объятиях, как впечатлительная барышня из дамского романа… в любом случае обломался змееныш!