– Это я виноват, – вызвался Иван Демидович. – Я как раз видел, что Яна хандрит, хоть она и с князем, хоть она и живёт в замке. Просто не узнать. Словно узница замка Иф предстала предо мной, если подумать, что в темницу засадили женщину, а не мужчину. Ну, я и продолжил свой день рождения, а Янка составила мне компанию. Мы купили закусочку, шампанского, воздушные шарики – это уже была инициатива самой Яны, – и отправились на природу. Хотели, знаете ли, развеяться, подышать свежим воздухом.

– На погосте? – уточнил следователь.

– Так получилось, – смутился Иван Демидович. – Я растрогался, даже всплакнул, вспомнил про женщину, что у меня была в Питере, по тем временам – Ленинграде. Эх, какая пора была, и какая женщина! Умерла, то есть погибла скоропостижно. Вот и решил ее навестить, – пояснил Иван Демидович. – Ну а дальше? Дальше можете считать меня подонком, как всегда. Я понял, что женщин в Ленинграде у меня была уйма, как и в любом другом городе. Каждые гастроли, а их было много – одна женщина, а то и не одна… Я сообразил, что не помню, какое конкретно кладбище, где могила. Но запал-то уже пошёл. Выпить и закусить уже надо было. А чем кладбище, куда мы приехали, не место? Стоило только найти хороший столик и скамейку. Тихо, спокойно и уютно.

– Ага! И украсить ограду шариками? – возмутился следователь.

– А что? В руке их всё время держать? Купили же уже, – с достоинством объяснил заслуженный артист. – Привязали к оградке шарики, сели. Никого не трогали. Да, у могилки! Но мы даже не знали, у чьей.

– А тут родственники? – продолжил за него Пётр Иванович, словно подбадривая рассказчика.

– Да! Два бугая и баба, извините, женщина – безутешная вдова. Скажу вам прямо – от увиденного они просто остолбенели, рты открыли. «А что вы тут делаете?» – произнёс он чужим голосом, пародируя пришедших.

– Не так было! – встряла Яна. – Они спросили: «Что вы делаете на нашей могиле?» На что Иван Демидович…

– Да просто Ваня, – махнул рукой артист.

– Ваня сказал, что нам, в принципе, плевать на их могилу, что на ней сухо и прибрано, и хороший столик со скамейкой, и что мы тут празднуем день рождения.

– Понятно. Значит, говорите, плевать? Славно… Ну, а дальше что? – ухмыльнулся Пётр Иванович.

– А чего это вам понятно? – встал в позу Иван Демидович. – Они набросились на нас, отметелили. Яну-то за что? Это я ее туда притащил. Она – хрупкая женщина.

– Ну, набросились они на Головко, как на более сильное и главное звено нашей бандитской ячейки, я потом сама вступила в бой. А как я могла не вступить? Они бы его прибили. А мы все-таки вместе пришли. Сама тоже получила, – пригорюнилась Яна.

– Да! И вот я хочу спросить: а что, собственно говоря, мы здесь делаем?! – трагически возвысил голос Иван Демидович. – Мы первые не нападали, никого не трогали. Нас избили, нас же еще и за решётку?

– Вам шьют осквернение мест захоронения, за это, между прочим, установлена уголовная ответственность.

– Какая уголовная ответственность?! – еще больше возмутился Иван Демидович, и его голос напомнил рык медведя в клетке, то есть в этой квадратной комнате без окон. – Что мы сделали? Покажите мне фотографии вскрытой могилы, сломанного столика, испачканного памятника и повреждённой ограды!

– Хорошо, – спокойно ответил следователь и достал из папки фотографии. – Вот вскрытая могила, испачканный памятник, сломанный столик… Эй, ребята, что с вашими лицами?

– Жесть, – протянула Яна. – Мы этого не делали. Клянусь тебе, Пётр. Мы тихо-мирно сидели на скамеечке. Пили-закусывали. Над нами спокойненько покачивались воздушные шарики. Умиротворяющая картина, поверь мне. А нас за это взашей… О каких сокрушительных изменениях и повреждениях идёт речь?