Здесь много хорошо одетых молодых людей, скорее всего студенты, ведь трактир расположен очень близко к академии, выглядит весьма прилично, ну а запахи в нем витают и вовсе божественные, популярность наверняка имеет.

Мои новые знакомые с любопытством, удивлением и некоторым умилением наблюдают за тем, как я без лишнего жеманства, но все равно культурно, споро расправляюсь с исходящей паром ароматной золотистой курочкой и картошечкой, щедро посыпанной зеленью. Вообще, тут в высшем обществе считается, что шены должны питаться скромно, понемногу, и только дома, пока никто не видит, в темноте ночи объедаться до отвала, но я почти иностранка, мне простительно, могу и не знать местных негласных обычаев. Один только Ольтон смотрит все еще мрачно. То ли ревнует, то ли опасается, что платить за мое пиршество по-родственному будет он. На курочке с картошкой я ведь не планирую останавливаться, особенно с учетом того, что мне еще пешком до нового пристанища добираться, а там еще неизвестно, как накормят. Хотя судя по моей «сестричке» кормят там всегда неплохо, и никто не стесняется.

Попутно лучше знакомлюсь с друзьями Ольтона, ведь надо обрастать связями и знакомствами. В академию не взяли, неизвестно теперь, как жизнь сложится. Надо думать, как теперь дальше быть и чем заниматься. Мне безумно хочется иметь свой дом, свое дело и… семью. Большую, теплую, счастливую. Моя недосягаемая мечта. Не люблю и не хочу быть одна, однако приходится. Но мне нужны нормальные отношения, а не попасть в гарем и делить внимание мужа со всеми. Ну, семью-то ладно, когда-нибудь потом, сначала бы дело, только увы, об этом, скорее всего, придется забыть.

Не дал мне погрузиться в задумчивую грусть новый посетитель таверны – молодой парень в небрежно накинутой на плечи студенческой мантии. Парень явно взбудоражен – волосы взъерошены, щеки красные, глаза выпучены, тяжело дышит, сюда явно бежал.

– Вы видели, что на стене академии написано?! Там тако-о-ое!

Народ в таверне оживился, нового посетителя усадили за стол, расспросили. Ну да, новость о моей надписи разлетается быстро. Только кто-то добавил, оказывается, еще слова «и козел». Так что теперь у нас ректор не только самодур, и новая часть записи видна всем, и ее срочно пытается стереть охрана, однако добавлял надпись явно какой-то юный одаренный магистр магии – не стирается рогатое животное никак. Скорее всего, и моя надпись теперь тоже так просто не исчезнет. Вообще приятно, когда у тебя есть единомышленники. Но вот кушать нужно быстрее и сразу в обратную дорогу. Правда, свой новый адрес при поступлении я указала, так что меня, в случае чего, побег не спасет.

Прощались новые знакомые со мной с явной неохотой, поинтересовались у Эндрю, пригласит ли тот их в гости, на что был получен категорический отказ. И правильно. Приглашать аристократов в ветхое грязное поместье – терять авторитет, причем я тоже потеряю, так как принадлежу к этой семье. Мы с Эндрю остались наедине, его друзья ушли вперед.

– Куда ты сейчас? – полюбопытствовал Ольтон.

– В поместье.

– А как добираться будешь?

– Пешком. Денег мне пока никто так и не выдал.

Эндрю подумал немного, а потом достал вдруг из кармана несколько монет и протянул мне.

– Вот, возьми извозчика.

У меня от изумления чуть рот не открылся. Вовремя сдержалась.

– С чего это такая щедрость?

– Идти далеко.

– Не растаю.

– Бери уже.

– Нет, спасибо. Не собираюсь тебе ничем быть должной. Я знаю, что просто так ты ничего хорошего мне не сделаешь, а платить собой только за то, чтобы доехать до поместья, я не буду.