— Больно-больно! Мама, она больно-больно!

Не позволив набравшей в грудь воздуха Вассе открыть рот, я сказала:

— Патроно Сержио уже укорял меня и говорил, что юным незамужним девам приличествует скромность! Вот когда мы получим благословение в храме – тогда и только тогда муж будет иметь на меня все права! И вы, как взрослые женщины, должны оберегать мою невинность!

Сказала я всё это, потупив глазки в пол. Не думаю, что они мне поверили, но растерялись обе. А что тут можно возразить? А вдруг и правда патроно что-то такое говорил?! И что сказать вслух, чтобы вывернуть ситуацию в свою пользу? Сразу, в первую секунду, они не сообразили, а потом уже было поздно – вошла служанка, дебелая блондинистая девица лет двадцати, спросив:

— Кир Пунта, можно подавать?

Кир Пунта, с багровыми пятнами на щеках, пригласила нас к столу. Девица повязала Жожелю на шею большую салфетку, а он, очевидно в благодарность, погладил её обширную задницу. Все сделали вид, что ничего особого не происходит.

Залезть в тарелку с супом я Жожелю не позволила. Ждала момента и дождалась. Как только он протянул руку к моему бульону с яйцом, я ткнула его в руку вилкой.

— Ой, какой ужас! Жожель, прошу у вас прощения, я не думала, что сделаю вам больно! Я хотела только слегка указать вам, что это моя тарелка!

Крови не было, я же не зверь, да в этот раз Жожель не ныл и, кажется, задумался.

— Кир Васса!

Это вступила кир Пунта. Ответ мачехи не заставил себя долго ждать.
Васса аж порозовела, собираясь учинить мне приличный выговор.

— Стефания, что ты себе позволяешь?!

Я протянула руку, побулькала в её тарелке и вытащила оттуда четвертинку яйца. Рукой. И съела. А потом посмотрела ей в лицо и сказала:

— Очень-очень вкусно!

Тишина была более, чем глубокая. Шаль я оставила в коридоре, поэтому сидела сильно сутулясь. И сейчас решила, что это наилучший момент для нового конфликта. Я гордо выпрямилась и расправила плечи. Ветхая и тонкая ткань на груди перекосилась, не зря же я вчера её в нужных местах поскоблила ножом, разъехалась и появилась небольшая прореха. Ничего особенного, даже сорочку почти не видно, но я, глядя в глаза кир Пунте, спросила:

— Кир Пунта, после свадьбы вы сошьёте мне новое платье? Будет неловко, если такое произойдёт в церкви. Я, к сожалению, ещё расту, а эти платья шили ещё при папе, они все такие ветхие…

Служанка наблюдала сцену с жадным любопытством, явно никакие силы не заставят её молчать о таких происшествиях. Обе дамы пребывали в глубокой задумчивости. Багровые пятна на щеках кир Пунты грозили захватить всё её лицо, тогда как молчаливая и холодная Васса побледнела. Она не могла себе позволить публичный скандал, но и что делать с открытым неповиновением – не знала.

Васса взяла со стола высокий стакан с водой, сделала пару глотков и подавилась. Я потянулась, отчего ткань у меня на груди поползла ещё сильнее, и похлопала мачеху по спине…

Жожель вытащил из тарелки мамаши яйцо и теперь, совершенно успокоенный, начал облизывать пальцы.

10. Глава 10

Праздничный обед закончился в полном молчании, но, как только кир Пунта заикнулась насчёт погулять, я твёрдо ответила:

— Только все вместе, кир Пунта! Я дорожу своим добрым именем и не позволю бросать на него тень! Все прогулки вдвоём – после свадьбы, не раньше!

Она ещё пыталась сопротивляться:

— Кир Стефания, не вижу ничего дурного в прогулке жениха и невесты! Я и сама перед замужеством любила гулять со своим женихом. Ах, это были чудесные времена, кир Стефания, уверяю вас!