– Не так быстро, дамочка, – прорычал Саргон, но отец перебил его:

– Только если вы откроете двери монастыря для всех драконов.

Настоятельница улыбнулась:

– Мы не сомневались, что придётся потесниться, и подготовили для дорогих гостей целое крыло.

– Я своего согласия ещё не давал, – упёрся огненный.

– Есть идеи получше? – спросил Лукас. Я бросил на него короткий взгляд: в глазах грозового замелькали отсветы крошечных молний, хотя в остальном он казался совершенно спокойным. – Лораны над ней уже несколько часов беспрерывно колдуют, а результата как не было, так и нет. Нам нужна любая помощь.

Варгас медленно кивнул:

– С этим я согласен, однако с чего вдруг женщины монастыря способны вылечить болезнь, которую лучший лекарь Виригии не может даже опознать?

– С того, мальчик мой, – улыбнулась настоятельница, – что это может быть вовсе не болезнь.

– Что это значит? – нахмурился Лоран, которого это всё явно задело.

– Покажите мне Избранную, – вместо ответа потребовала настоятельница. – Если я не права, то мы немедленно покинем храм. А если моя версия всё же окажется верной, то всё объясню на месте.

– Что ж, – Джеферсон со вздохом встал со своего места. – В таком случае, прошу за мной.

Сумрак

Возмущению мистера Эшли не было предела, когда в его башню заявилась целая толпа драконов и потребовала пропустить всех к Избранной.

– Это невозможно! – брызгал он слюной. – У меня здесь стерильно, любой вирус может погубить Избранную, а я за неё головой отвечаю! Такую толпу я внутрь точно не пущу! Нет, нет, и не думайте!

– Чего он так кричит? – прокряхтел старенький Дэраго.

– Нам не обязательно входить всем, – настоятельница развернулась к Джеферсону. – Мне необходимо лишь осмотреть её. На это потребуется не больше минуты!

– Без сопровождения я вас к Избранной не пущу, – ответил Джеферсон.

– Да мне без разницы, хоть отряд смертников приставьте, только ваш полоумный врач не пропустит!

– Попрошу следить за языком! – ещё больше возмутился Эшли.

– Сумрак, – бросил Джеферсон. – Мы пойдём с ней.

– Кто-то из старейшин тоже должен присутствовать, – отозвался Варгас.

– Вот вы, мистер Себастьян, с нами и пойдёте, – согласился Джеферсон.

– Лукас, – позвал я, приблизившись к грозовому, который опёрся плечом о стекло и смотрел сквозь него в палату. – Пойдёшь с нами?

– Спасибо, Джей, – ответил он, не сводя глаз с Лизы. – Моё присутствие ничего не изменит, и я всё равно узнаю обо всём, как только вы выйдете. Ты, главное, присматривай за этой нервной старухой.

Я усмехнулся, хлопнул Лукаса по плечу и вернулся к Архонту, который почти договорился с Эшли.

– Пять человек – это слишком много, – упрямо твердил доктор. – Максимум – четыре.

– Мистер Крейтон, вам придётся остаться здесь, – обратился Джеферсон к Саргону.

– Почему не Себ?

– Потому что он первый вызвался, ну что вы как дети! Всё, мистер Себастьян, миссис Аманда…

– Мисс! Я ещё молода! – возмутилась настоятельница и широким шагом направилась в больничную палату.

Я вошёл последним, прикрыл за собой дверь и, не спуская глаз с настоятельницы, встал в изголовье кровати.

– Мальчик, ты мне свет загораживаешь, – проворчала она, снимая одеяло с Избранной.

Лиза лежала в просторной, очень простой больничной робе. Рукава короткие, кожа гладкая, но бледная, словно кто высосал из неё всю кровь. Я сдвинулся в сторону, чтобы яркий свет лампы освещал несчастную девушку, и настоятельница склонилась над ней, тихо ворча:

– Иголок-то, иголок… истыкали бедняжку…

Она поочерёдно закатала сначала один рукав, осмотрела плечо, потом второй. Со вторым было сложнее, потому что с той стороны стояли капельницы, и как только она поднесла руки к локтю Лизы, в палату ворвался Эшли: