Бесчеловечно. Просто бесчеловечно!

– Реган, миленький, – говорила я, упав рядом с клеткой. Протянула руку между прутьев и коснулась кончиками пальцев его плеча. Оно было покрыто испариной так плотно, что кожа блестела, словно облитая маслом. – Что они с тобой сделали?

Он медленно открыл глаза и поднял на меня тяжёлый взгляд из-под опущенных век.

– Изверги… – прошептала я и почувствовала, как по коже волной пробежал электрический разряд – это дракон рвался наружу, чтобы уничтожить всех, кто причастен к открывшейся моему взору картине. – Монстры. Нелюди!

Последнее слово вырвалось криком, и Реган перехватил мою ладонь.

– Тише, Избранная. Не буянь.

– Не буянь?! – взвизгнула я. – Здесь кроме меня вообще никому дела нет до человечности! Где, чёрт возьми, эти Артасы?!

И снова чешуя пробежала по коже, отзываясь в теле электричеством.

– Лиза! – теперь уже Реган поднял голос, и краем глаза я заметила, что Саймон, с усмешкой скрестив руки на груди, прислонился плечом к одному из фонарных столбов. – Успокойся, живо!

Я не поверила своим ушам.

– Ты что, ещё защищать их будешь?!

– Тебе неизвестны наши законы и обычаи, не делай поспешных выводов и необдуманных поступков.

Реган чуть привстал и сменил позу, приблизившись ко мне лицом. Я схватилась за прутья по обе стороны от его головы и, прикусив нижнюю губу, уткнулась лбом в его лоб. Раскалённые прутья клетки жгли, но теперь этот жар был мне не страшен.

– И что я должна о них знать? Что ты ни в чём не виноват и не заслужил наказания?

– Если бы я не считал себя виноватым, то не понёс бы и наказания. Это дело чести.

Я моргнула, и по щекам покатились слёзы.

– Какой ещё чести. Глупости.

Его ладонь скользнула между прутьев и убрала волосы, упавшие на лицо. Я отпрянула от клетки и перехватила руку дракона, заметив на ней характерную рану от хлыста, всё ещё открытую, живую, кровоточащую. Несколько долгих мгновений я зачарованно смотрела, как поблёскивает на солнце никак не запекающаяся кровь, а потом потрясённо спросила:

– Почему не заживает? Для вас ведь это всего лишь царапины, которые затягиваются почти что на глазах…

Я знаю. Я читала.

Реган усмехнулся:

– Проклятье Бездны.

То самое артасовское проклятье. В то, что я случайно наткнулась на его упоминание всего лишь час назад, верилось с трудом. Точно какая-то сила заставила меня взять именно ту книгу и прочитать именно те строчки, чтобы сейчас склониться над рукой Регана, облизнуть губы, убеждаясь в наличии слюны, и припасть к ране, нежно касаясь её кончиком языка.

На пару мгновений я задержалась в этом положении, а потом отпрянула, невольно скривившись.

– Почему она такая солёная?

– А ты не знала? – подал голос Саймон. – Солёная Клетка – излюбленное наказание Артасов. Пара-тройка десятков плетей, потом дракона посыпают солевой пылью, накладывают проклятье, чтобы раны не затягивались – и оставляют в таком состоянии на оговоренное количество часов.

Я смотрела на Регана широко распахнутыми глазами и не могла поверить своим ушам. Невозможно даже представить себе, какая это боль! А он сидит в клетке, усмехается и ни единым жестом не показывает, как страдает.

– Чего ты стоишь?! – истерично крикнула я, резко обернувшись к Саймону. – Неси воду! Сейчас же!

Я была готова рыдать, но не могла себе этого позволить. Не перед Реганом. Не сейчас, когда он не позволяет себе ни словом, ни жестом дать мне знать, как ему плохо. А значит, мой долг – поддержать его. А от моей истерики ему лучше не станет.

Саймон не спорил. Он распахнул тёмно-красные крылья, обернулся в ящера и резко взмыл в воздух, обдав нас воздушной волной.