Игтар не нападал первым. Он оборонялся, останавливая удары противника своим оружием и постоянно косился на меня, проверяя на месте ли, словно я могла проскочить прямо под их секирами, и сигануть в лес. Он боялся вновь показаться жестоким. Это делало меня обузой. Кажется, именно сейчас стоило показать все свои умения в бою, а не отвлекаться на кого-то типа меня.

Помещение наполнилось лязгом стали, пыхтением и порыкиванием, если бы я была слепой, то подумала бы, что пьянчуги сцепились на ложках. Но выглядел бой захватывающе. Вождь племени был достойным противником, его умения в бою казались мастерскими и Игтару приходилось несладко, дикарь блокировал удары деревянной рукояткой секиры и на ней уже осталось несколько глубоких зазубрин, оружие вот-вот могло переломиться пополам.

Когда силы Игтара в обороне выдохлись, противнику удалось его ранить, оставляя глубокую кровоточащую царапину на плече. Я вскрикнула, зажимая рот рукой и это сделало только хуже – дикарь отвлекся, бросил в сторону перепуганный взгляд и получил еще одно ранением в области груди, его накидка порвалась, из плоти прыснула алая жидкость.

Зашипев, Игтар прижал запястье к груди, перекрывая кровь и принялся отбиваться одной рукой. Его смуглое лицо стало бледным, мужчина болтался, еле удерживаясь на ногах и уже едва мог рассмотреть перед собой врага, чтобы попасть в него.

Все внутри меня заледенело. Казалось, снова вернулась в тот день. Самый ужасный в моей жизни, когда знала – совсем скоро потеряю единственного дорогого человека. Потому что ничего не решаю, потому что слаба и немощна, хотя мама всегда говорила, что быть сильной – не то, что дается с рождения, а то, что приобретается с испытаниями. Кажется, я уже на этом пути.

Врачи не спасли маму. Ей никто не мог помочь. Позже я поняла, что ее уход был избавлением от боли. Родительнице больше не нужно было быть сильной, поэтому я взяла эту ответственность на себя. Получалось с переменным успехом.

Я пришла в размеренную жизнь этого дикаря и принесла с собой беды. Нельзя пользоваться его добротой бесконечно, не отдавая ничего взамен.

Отлепившись от стены пошла вперед на дрожащих ногах. Я была настроена серьезно и уже на полпути смогла ускориться, подлетев к противнику Игтара чудом проскользнула под секирой, которой он размахивал и попыталась повалить мужчину на пол, повиснув у него на шее одним прыжком, как морская звезда с присосками. Если бы могла, наверняка попыталась бы свернуть ему шею, столько ярости скопилось внутри.

Реакция у аборигена была отличная, одним взмахом свободной руки он отбросил меня к стене, как мошку. Пока летела, встретилась с ним взглядом, в карих глазах прояснилось и на доли секунды я заметила испуг, он бросился ко мне, намереваясь поймать в полете, но не успел. Я почувствовала острую боль в районе головы. Ощутила под волосами что-то инородное, с ударом об стену оно лопнуло, вдавливаясь в череп и боль стала невыносимой.

Казалось, что тысяча иголочек пронизывают все во мне, каждая клеточка тела неистово кричала от боли, мозг кипел, как раскаленный котел с бурлящим зельем, яд растекался по костям. Примерно так я представляла себе смерть. В конце концов все этим заканчивается. Умереть за того, кто защищал тебя – не самая худшая смерть. По крайней мере, останется тот, кто будет вспоминать с добротой в сердце.

Представила обеспокоенное лицо Игтара и шмыгнула носом. Теперь некому зализать его раны, полученные в доблестном сражении. Такая как я и не смогла бы сделать его счастливым. Только все время расстраивала своей нерешительностью. Никудышная Элина – так меня называла бабушка, пока была жива.