К полуночи дворец затих. Единственными звуками были переклички караульных да шум весел запоздалого лодочника. Роберт встал с постели, надел ночную рубашку и ярко-красный бархатный халат. Тихо ступая босыми ногами, он подошел к заветной угловой двери, толкнул ее. О чудо! Дверь открылась, и глазам Роберта предстало восхитительное зрелище.

Елизавета полулежала с книгой в руках среди множества подушек. Шелковые простыни, бархатное одеяло, расшитое золотом и серебром, балдахин в восточном стиле из расписного шелка. Кровать была сделана из разных пород дерева, умело подобранных по цвету. Рядом, на столике, инкрустированном серебром, горели две свечи. Чуть поодаль – на двух изящных комодах – еще несколько. Их свет красиво отражался на позолоченном потолочном карнизе. Спальня королевы имела всего одно окошко, тоже выходившее на реку. Койка дежурной фрейлины пустовала. Они с Елизаветой были одни.

Королева подняла глаза от книги. Удивления в них Роберт не заметил. Она ждала его прихода. На ней была ночная сорочка из тонкого батиста, расшитая серебром. Длинные рыжие волосы красивыми волнами струились по плечам. Пламя свечей делало их почти золотыми. Распущенные волосы немного сглаживали черты узкого, заостренного лица Елизаветы. И это изумительное зрелище видел только он, Роберт.

– Я так и думала, что ты придешь. – Королева отложила книгу.

Одним прыжком Роберт очутился возле постели и крепко обнял Елизавету.

– Как давно я мечтал об этом моменте, – прошептал он, целуя ее волосы, шею, постепенно приближаясь к ее губам.

Поначалу Елизавета отвечала с такой же страстью, но чем смелее становились его руки, тем сдержаннее были ее ответы.

– Робин, не проси от меня слишком много, – наконец вздохнула она. – Я хочу быть рядом с тобой, но пусть события развиваются без спешки. Ты сам знаешь, как опасен скандал для моей репутации. Есть ведь немало наслаждений, которые влюбленные могут доставить друг другу и не переступая черту. Ты согласен?

– Я готов тебе их показать! – прошептал Роберт.

Его желание было настолько велико, что он соглашался на все, что предлагала Елизавета.

Естественно, она не позволила ему переступить роковую черту. На следующее утро, нежась в ванне с пахучими травами, королева радовалась своей осторожности. Но она знала, что память об этих прекрасных часах счастья, которые они вырывали у жизни, навсегда останется с ней. Невозможно узнать человека, пока не окажешься с ним в одной постели и не увидишь самые скрытые его порывы и побуждения. Теперь Елизавета полностью узнала Роберта и убедилась, что ему можно доверять. Он полностью, бесповоротно принадлежал ей. Елизавета была готова поспорить на любую сумму, что это так. В ночь взаимного познания между ними возникли узы, которые никто не смог бы разорвать.

Теперь они каждую ночь проводили вместе. В Уайтхолле это стало непреложным правилом. В других дворцах – почти непреложным, ибо кое-где существовал риск, что их могут застать вдвоем. Иногда Роберт жаловался, что Елизавета губит его, лишая главного удовольствия, но она научилась доводить его до экстаза иными способами и продлевать ему наслаждение. Узнала она и как получать его самой, так что они нашли неплохие способы заместить обычное совокупление. Вскоре у них было все, кроме кульминации супружеских обязанностей. Это очень устраивало Елизавету, и она сомневалась, что когда-либо позволит себе двинуться дальше. Если Роберт начинал упорствовать, она сразу же напрягалась – возвращались прежние страхи. Елизавета его отталкивала, возмущаясь его настырностью. Охлаждение бывало недолгим. Вскоре она обволакивала Роберта ласковыми словами, дурманила поцелуями и позволяла чуть больше обычного. Роберт успокаивался, его желание гасло, и все возвращалось в прежнее русло. По крайней мере, для Елизаветы.