Невольного восторга я не скрыл:
>118 «Ты – солнце, возвращающее зренье!
Ответ твой каждый счастье мне несет,
И мне полезно самое сомненье,
>121 Как знание: я вижу в нем оплот…
Еще один вопрос мне разреши ты,
Который мне покоя не дает:
>124 За что пути к спасению закрыты
Мздоимцам? Вот что хочется мне знать…»
«Нас учит философия – пойми ты, —
>127 Что мы должны в природе уважать
Божественного разума начало
С его искусством; можно доказать
>130 По книгам, что искусство подражало
Природе всей: так робкий ученик,
Изведавший науку слишком мало,
>133 Копировать учителя привык.
Искусство от Небес родится тоже,
Как внук от деда. Двойственный родник —
>136 Искусства и природы – нам дороже
Всех родников, и в нем лишь почерпать,
В своей душе сомненья уничтожа,
>139 Мы можем жизнь и жизни благодать.
Мздоимец же идет другой дорогой.
Природу он лишь может презирать,
>142 В искусстве не находит школы строгой,
Нуждается в опоре он иной,
И грудь его полна другой тревогой.
>145 Однако в путь; иди теперь за мной.
На горизонте, вижу я, явилось
Сиянье знака Рыб, а в тьме ночной
>148 На западе почти уже скатилось
Созвездье Колесницы… Мрак глубок…
Вот яркая звезда на небе скрылась.
>151 А нам до спуска путь еще далек».
Песня двенадцатая
Данте и Вергилий спускаются в седьмой круг подземного Ада по отвесному обрыву, где на полуразрушенной скале находят чудовище – Минотавра. Вергилий смиряет его бешенство. Встреча с центаврами, из которых один – Несс делается проводником двух путников и указывает на кровавый поток, где грешники по степеням терпят кару за насилие.
>1 Дорога, по которой в этот час
Нам приходилось далее спускаться,
Была почти отвесна, и не раз,
>4 Взглянувши вниз, мог всякий содрогаться.
Гора, с которой сброшен был обвал,
Непроходимой стала мне казаться
>7 С вершины до подножья: груды скал
Низринуты лежали перед нами.
Таков был спуск, и бездны мрак зиял
>13 Не матери питалось на земле,
Но деревянной телки… Ужас Крита,
Чудовище, заметя нас во мгле,
>16 Себя кусало, пеною покрыто,
Не в состоянье бешенства смирить.
И закричал мой проводник сердито:
>19 «Тварь гнусная! Ты мыслишь, может быть,
Что царь Афин к тебе явился снова,
Чтоб вновь тебя, чудовище, убить?
>22 Прочь, гадина! Для подвига иного
Спустился этот смертный в Ад сюда;
И у него желанья нет другого,
>25 Как только посмотреть на Царство мук…»
Как ярый бык в минуту пораженья
Срывает узы тягостные вдруг
>28 И, силы потерявший, в исступленье,
Бросается то прямо, то назад,
Так Минотавр метался в то мгновенье.
>31 Поэт сказал с любовью мне, как брат:
«Скорее вниз, пока он бесноваться
Не перестал…» И, не боясь преград,
>34 Чрез груды скал мы начали спускаться,
А из-под ног срываясь, камней ряд
Летел и падал в бездну. Подвигаться
>37 Я стал вперед, кругом бросая взгляд,
И размышлял, поэта слыша голос:
«Ты думаешь, быть может, мой собрат,
>40 О той скале, что сверху раскололась,
И где теперь чудовище лежит,
В котором злость с бессилием боролась?
>43 Мной усмирен, ужасный зверь молчит.
Так знай же, что, когда еще впервые
Сходил я в Ад, вон той скалы гранит
>46 Еще был цел, и камни вековые
Не треснули. Случилось то поздней
В другие дни и времена иные,
>49 Пред тем, как Тот спустился в мир теней,
Который многим в Ад принес спасенье…
Тогда-то с страшным грохотом камней,
>52 Скалу поколебало сотрясенье
И рухнул сокрушительный обвал.
Подумал я в то самое мгновенье,
>55 Что от любви весь мир затрепетал,
От той любви, которою держалась
Вселенная. Любовью – я слыхал —
>58 Не раз уже мир обращался в хаос