Даже в отделе майора Досета такое делалось не часто.

Майор, не торопясь, вынул из кармана письмо, перехваченное сотрудниками Витольда в последней почте, и положил его на стол так, чтобы Анхела со своего места не могла прочесть ни строчки.

Анхела! – писал доктор Курт Шмайз. – Видимо, я нашел то, что Вам так хотелось найти! Не скажу, что я обрадован этим, хотя, конечно, мировая археология полна неразгаданных тайн. В 1844 году английский естествоиспытатель Дэвид Брюстер нашел в Кингудском карьере стандартный стальной гвоздь, внедренный в кусок твердого песчаника, датируемого меловым периодом. В 1869 году в штате Невада в крупном кристалле полевого шпата, добытом со значительной глубины, обнаружен столь же стандартный металлический винт. Восемнадцатью годами раньше некто Хайрэм Уитт вынул подобный артефакт уже из жилы золотоносного кварца…

Странные находки. О них стараются не говорить.

Но даже они – ничто перед тем, что нашел в Ираке я.

Разные чувства владеют мною, но среди них нет, к сожалению, чувства удовлетворения. Может это от большой усталости, а может от того, что я перестал понимать смысл собственных находок.

Да, я знаю, за семьдесят лет почти непрерывных работ, проводимых в Ираке, археологи вряд ли раскопали более одного процента всех погребенных в его земле исторических богатств; среди остающихся в неизвестности девяноста девяти процентов найдется немало удивительного. Но я – ученый. Все удивительное я рассматриваю с позиций логики. Даже в самых темных местах таких шумерских сказаний, как «Уриа…» («Дни сотворения…») или «Ангальта кигальше…» («От великого верха к великому низу…») меня интересуют не домыслы, не лакуны, заполняемые нашей фантазией, а точные факты.

Вскрыв пески над стенами Ларака, я сразу наткнулся на руины древнего эккура.

Термический удар невероятной силы размягчил, расплавил каменные стены семиэтажной храмовой башни, и огромные камни оползли, оплыли бесформенной массой, которую не берет ни одна кирка. Какой небесный огонь поразил обитель древних жрецов? Какая страшная сила обрушилась на несчастный город? Сырой кирпич можно расплавить лишь в очень сильном огне специальных печей. Что же могло расплавить сырой кирпич на открытом воздухе?

Сперва я подумал о молниях. Вы ведь знаете, что в Ираке воздух постоянно насыщен электричеством, здесь часто разражаются неожиданные сухие грозы. Но удар молнии не может оплавить стены на столь большом протяжении! Пришлось обратиться к Вашей рукописной работе, посвященной мифическому оружию шумеров – оружию Замамы, абубу, «потоку пламени», как Вы его называли. Вы ведь сами не раз цитировали:

Анхела, в тех же оплавленных руинах я обнаружил человеческий скелет, радиоактивность которого превышала норму более чем в сто пятьдесят раз! И этот скелет был помещен в грубый каменный саркофаг. И на левом запястье скелета сохранился браслет, выполненный из неизвестного мне сплава – тяжелого, как золото, и почти прозрачного, как некоторые виды современного пластика. Не знаю, Анхела, как следует оценивать столь невероятную находку, но догадываюсь, что правильно ее оценить можете только Вы. Рискну предположить, что Вас интересует даже не собственно история человеческой цивилизации; сколько этот потерянный в дымке тысячелетий браслет.

Вы о нем знали, не так ли?

Отсюда вопрос: кем был несчастный, пораженный лучевым ударом?

Может, это скиталец-царь Гиш? Или его верный друг Энкиду, погибший в борьбе с небесным быком?