Принц Элтон уже ждал их в коридоре. На боге был официальный сине-черный наряд, а на отложном воротнике рубашки красовалась брошь – перо и чернильница – символ Хранителя истории и Летописца. Опершись на массивную створку дверей, его высочество от нечего делать пытался разговорить стоявшую на посту стражу – пару похожих на шкафы мужиков в легких доспехах. Те, из последних сил сохраняя на физиономиях выражение каменных статуй, прятали в усах ухмылки и слушали его треп.

– Так-так! Диверсия! Понижаем обороноспособность Лоуленда, оставляя его беззащитным перед лицом внутреннего и внешнего врага! – обвиняющим тоном выдала принцесса и патетически продолжила: – Змея свила свое гнездо прямо в сердце государства!

Стража насторожилась: «Кого убить?»

– Привет, – сказал слегка опешивший от такого потока обвинений принц и машинально поправил сестру: – Змеи не вьют гнезд. Это привилегия птичек. И при чем здесь диверсия?

– Есть разные змеи, – надменно фыркнула богиня, не желая признаваться в ошибке, и сделала пояснения к обвинительной речи: – Как иначе назвать вашу деятельность по подрыву дисциплины в рядах доблестной стражи Лоуленда и по рассеиванию ее внимания, принц Элтон? Вы работаете на Мэссленд? Сколько платит вам его король? Я сей же час доложу об этом ужасном инциденте начальнику стражи Дарису и с первым же курьером отправлю докладную принцу Нрэну в Альхасту. А там уж им решать: займется вами Лорд Дознаватель иль сразу голову с плеч!

– Только не это! Пощади, Элия! Пощади! – жалобно взмолился бог, давясь от смеха, и сделал вид, что собирается опуститься на колени. – Клянусь, в деянии моем не было злого умысла и предательства. Я всего лишь коротал время, изнывая от тоски без твоего общества, пребывал в унынии от невозможности лицезреть дивный лик пресветлой богини!

– От тоски по моему дивному лику? – переспросила Элия, сделав вид, что задумалась, и отчетливо изобразила на лице борьбу маниакальной подозрительности с удовольствием от лести.

– Да-да, – тут же заискивающе подтвердил бог. И эта его интонация, так не вязавшаяся с хитрой рожей и массивным телом, стала последней каплей.

Не выдержав, заржали в голос оба стражника, привалившись к стене и бряцая доспехами. Опершись на декоративную с виду алебарду, один из мужиков утирал слезы, выступившие на глазах от смеха. Несмотря на сковывающие его страх неизвестности и волнение, захихикал Оскар, и наконец искренне засмеялись сами боги.

– Еще раз привет, сестра! – сграбастав принцессу в объятия, Элтон от всей души с искренним удовольствием расцеловал ее. – Вижу, тебе все-таки удалось уговорить парня! Привет, Оскар! – Принц подмигнул жертве.

– Это она умеет, из души три души вынет, «сияя дивным ликом», если ей чего надо, – обреченно вздохнул памфлетист. – Так что за церемония-то?

– На – для начала! Примерь! – порывшись в широком кармане брюк, Элтон с деланой небрежностью извлек оттуда небольшой серебряный медальон в виде закрытой книги на тонкой цепочке.

Держа в руках украшение, принц уже совсем серьезно (куда только успели попрятаться черти из его карих глаз?) спросил:

– По доброй воле и без принуждения принимаешь ты этот знак Хранителя Королевской библиотеки, барон Оскар Хоу из Лоуленда, иначе именуемый Грэгом Кискорхоу?

– Да, – почему-то очень тихо прошептал Оскар, понимая, что все шуточки сейчас неуместны, и протянул руки.

В его ладони опустилось прохладное серебро. Странно прохладное, хоть Элтон и достал его из своей одежды. Барон внимательно осмотрел медальон: действительно, вроде бы маленькая книга в изузоренном по краям переплете, закрытая на застежки, вот только там, где обычно пишется название, – гладкое серебро. Витая в три слоя, недлинная, как раз до середины груди, цепочка с маленьким замочком. С виду обычное украшение. Вздохнув, Оскар надел знак Хранителя через голову и вслушался в себя. Никаких потусторонних, странных ощущений не возникло. Только вот серебро даже сквозь тонкую ткань рубашки продолжало холодить шею, никак не желая согреваться. Впрочем, в такую жару это было даже приятно.