И они действительно скоро ушли. Как по команде. Пар выпустили на улице, в спальном районе. «Карлики» зарезали узкоглазого дворника – киргиза, который имел неосторожность подметать двор до рассвета.
Интермедия Мечты и Грусти
У Кадырбека, так его назвала мама, была мечта. Нет, у него все было в порядке. Работу в Москве он нашел относительно быстро – помогли друзья из его селения неподалеку от заповедного озера Иссык-Куль, «горячего озера», не замерзающего даже зимой. Односельчане трудились в Москве в очень большой конторе ЖКХ, которая обеспечивала своих рабочих – трудовых мигрантов – годовой регистрацией. Вскоре и он стал подметать дворы, сгребать снег, колоть лед… А рядом колола лед Жубаныш. «Утешение» – так ее звали в переводе с киргизского. Она была родом из самого Бишкека.
Сперва Кадырбек мечтал о покупке машины, которая позволит заняться извозом богатых москвичей и отсылать домой большие деньги. Но как только он увидел Жубаныш, он стал мечтать о ней.
Однажды она споткнулась на скользком льду, а он успел ее подхватить. Она сказала, что никогда не каталась на коньках. И Кадырбек это запомнил.
Потом приятели-односельчане, заметив интерес Кадырбека, поведали ему о том, что не стоит связываться с позорной женщиной. У Жубаныш был ребенок – внебрачный бастард. Такая красавица никогда бы не оставила Бишкек, если бы не позорная связь с женатым мужчиной. Скорее всего, она потеряла девственность и честь в пятнадцать, когда была пьяна. Вот почему у нее нет мужа, никто ей никогда не помогал, даже родные отвернулись, и она покинула родные края со всем своим незамысловатым нищенским скарбом и семилетним ребенком.
Но Кадырбек влюбился и загорелся одной идеей, реализация которой потребовала больших усилий. Гуляя по Красной площади с друзьями поздним вечером после работы, он увидел ледяной каток. Пока друзья любовались храмом Василия Блаженного и слушали бой курантов на Спасской башне, Кадырбек решил разузнать, как можно попасть на каток.
В кассовой будке ему сказали, что входной билет для взрослого стоит пятьсот рублей плюс аренда коньков – двести пятьдесят рублей в час. В долларах выходило пятьдесят. Одалживать он не любил, а первую зарплату уже отправил родственникам – маме, трем сестрам и двум бабушкам.
Надо было как-то извернуться, чтобы достичь цели. И у него получилось.
На Патриарших прудах располагался еще один каток. И там требовались уборщики. Там можно было убирать глубокой ночью, когда бригадиры ЖКХ спали. Уже через три дня работы ему разрешили привести свою девушку. Он сказал начальнику, что придет с ребенком. И на это добрый директор катка тоже не имел возражений.
В эту ночь он снова не выспался. Но после работы поздним вечером пригласил Жубаныш на каток. С ребенком. Она стеснялась, но поддалась на уговоры. Относительно быстро они добрались до метро «Маяковская» и пришли к чудесному месту, похожему на уменьшенную копию заповедного озера Иссык-Куль. Только вместо водной глади был крепкий лед, на котором катались вокруг праздничной новогодней ели сотни людей. Он помог ей и ребенку снять обувь и отнес ее в шатер. Добрый начальник, смекнув, в чем дело, выдал три пары коньков без очереди, похлопав трудолюбивого Кадырбека по плечу и приставив к нему инструктора. Кадырбек вначале испугался, но начальник сказал, что это презент от фирмы.
Кадырбек был на седьмом небе, когда Жубаныш и ее ребенок встали на коньки. И поехали. Вокруг нарядной ели. Деревья по всему периметру катка были увешаны электрическими гирляндами. Все сверкало и переливалось. Проектор рисовал на стенах причудливые города. Играл диджей. Она смеялась. Впервые за почти два месяца он увидел ее такой веселой и такой счастливой.