– Алиса Евгеньевна, а у Вас, что, глаза - казённые? Не жалко насиловать зрение? Оно же ещё и пригодится-то может, – Ильинична повозила тряпкой у моего рабочего места, а затем заставила подняться со стула. Наша уборщица всегда уходила последней, но сегодня я определенно нарушала её гордое одиночество.

– Заказчик не может ждать, – буркнула под нос, допивая холодный кофе. 

– Неугомонный?

– Еще какой, – подмигнула Ильиничне, а потом чуть кофе не поперхнулась. Ловкая швабра прошлась под моим столом и зацепила сетевой кабель на компьютере. Монитор тут же погас. – Что?

Я кинулась к компьютеру, надеясь, что успела сохранить последние изменения. Только все было тщетно. Последние тридцать минут я трудилась в пустую, как оказалось. Время предательски подбегало к девяти часам вечера. Сначала я хотела продолжить работу и попытаться восстановить последние корректировки, но глаза давно "замылились" и нынче всё воспринималось в искаженном варианте. Психанула и поехала домой. Завтра буду разгребать кашу, которую заварила.

Перед самым домом остановила свою «Канарейку» возле супермаркета. Быстро пробежалась по рядам магазина, купив самое необходимое и рассчитавшись на кассе, поплелась на парковку с небольшим пакетом. Этот вечер должен был закончится. Только у судьбы был специфический взгляд на ход событий. Сдавала задним ходом, чтобы развернуться. Посмотрела по зеркалам. Все в порядке. Одна нога на сцепление, вторая – на педали газа, а затем… Громкий хлопок. Ударила по тормозам, боясь смотреть назад. Вжалась в спинку сиденья и тряслась от страха. Секунды потянулись вечностью.

– Алиса? – Открылась водительская дверь. От неожиданности я подпрыгнула на месте, хватаясь пальцами за руль, как утопающий за спасательный круг. – Выходи!

Что тогда мной руководило я так и не смогла понять. Потянулась к ручке и захлопнула дверь прямо перед носом Алексеевича. Заблокировала замок и зарывшись лицом в ладонях, принялась считать знаменитых овечек. Ничего не помогло. Совсем... Никита явно не собирался отступать и дёргал за ручку, барабанил ладонью по крыше. Разве только машину не раскачивал из стороны в сторону. Хотя, если бы он это сделал, то я бы не удивилась. Если и врезаться в чью-то машину, по иронии судьбы, то только в его Volkswagen Passat.

Раздалась трель мобильного телефона. Кто звонил было не трудно догадаться. Ответила на свою голову.

– Алиса, открой дверь, иначе я сейчас разобью стекло и вытащу тебя силком, – грозно сообщил Никита и завершил вызов, не дождавшись ответа.

На трясущихся ногах вышла из машины, как меня тут же схватили за руку и едва волоком не потащили в нужном направлении. Помятый бампер, разбитая фара, вмятина на крыле… Ой, мамочка дорогая, тут урона на всю мою зарплату, а то и больше.

– Я оплачу ремонт, – выдавила из себя спустя пять минут, когда Алексеевич перестал читать нотации.

– Ремонт? Ты сейчас серьёзно? Проблема не в деньгах, Алиса. Проблема в тебе! Тебя опасно выпускать в общество. Ты - не просто ходячее несчастье, ты - апокалипсис для всей Одессы.

– Не орите на меня, понятно! – Я топнула ногой для пущей убедительности, а затем неожиданно разревелась. Вот тебе и сильная независимая женщина…

– Не реви, глупая, – его голос баюкал моё сознание, а руки заботливо обнимали за трясущиеся плечи. Он гладил мои волосы ладонью и прижимал к своей широкой груди, что-то нашептывая.

– Я не хотела… Я не специально…

– Тише. Тише. Я верю тебе. Успокойся, не плачь, девочка моя, – я только кивала головой, глотая соленые слезы, а Алексеевич не переставал утешать, обвивая моё тело клещами. – Поехали домой?