– Алиса, – настойчиво шептали губы, опаляя изгиб шеи и задерживаясь на ключице. 

Сознание вернулось так же быстро, как и громкий стук в дверь. Антон. Вернулся с лекарствами и нынче дёргал за ручку, не переставая барабанить по дереву.

– Открой, – произнесла припухшими губами, не имея сил оторваться от рельефных мышц и крепких рук, сжимающих меня, как самое дорогое, к чему когда-либо они могли прикасаться.

– Пусть идёт лесом, – с хрипом вырвалось из мужской груди. Никита низко склонился и, прижавшись лбом, прошептал. – Я не хочу быть тебе никем. Я хочу большего, моя девочка.

В сердце кольнуло. "Моя девочка", – это он сейчас обо мне? "Не хочу быть никем", – когда-то говорили подобное, а всё сошлось на позорном статусе "любовница".

Я не нашла сил ответить, но набралась смелости оттолкнуть мощные плечи, непременно проехавшись ладонью по бугристым мышцам. И где только была моя голова, когда я позволяла сжимать тисками талию и припадать к губам в мучительных поцелуях?

– Не смей приближаться ко мне. Мне это не нужно и тебе - тоже, – круто развернулась и потянулась к щеколде, открывая дверь.

Антон понял всё сразу. Только взглянул на меня ненароком, а затем осуждающе кивнул головой. Да я и сама судила похлещи любого другого. Неправильно всё это, тут и оправдываться нечего.

– Отвези меня домой, пожалуйста.

– Иди к машине, Алиса. Я скоро приду, – Антон скрылся за дверью спальни и сразу послышался какой-то странный шум. Видимо принялся учить друга уму-разуму в прямом смысле этого слова.

А, что было дальше, я не знала. Я просто сбежала из дома, как трусливая малолетка. Разве хвост не поджала и то, только потому, что его у меня не было. Одурела девка, что и говорить? Целоваться с мужчиной, считай, на глазах у его второй половинки? Нет, но тут точно необходимо сделать тест на адекватность.

Тяжелее всего пришлось с Юлькой. С ней не прошёл номер "болит голова". Она просто вцепилась в меня пальцами, как шурупами, и сжимала их до тех пор, пока я не сумела связать два слова воедино. Решили обсудить всё завтра у меня дома. Подруга с тяжёлым взглядом проводила меня к машине, пообещав, что объяснится перед всеми гостями. С бухты-барахты уехать в самый разгар праздников? Тут только дурак поверит. Но я почему-то надеялась, что друзья Никиты поверили.

– Они встречаются два года. Никита должен был сделать ей предложение летом. У них всё серьёзно, – Антон говорил, не смотря в мою сторону, а я лишь вжималась в спинку сиденья, сохраняя молчание. – Они любят друг друга. Ты и думать забудь о Никите. У Кристины папа не последний человек. Он весь город, считай, держит и деньги на развитие бизнеса Никиты тоже с его барского плеча поступают. Регулярно.

Антон сжимал руль до беления пальцев и топил газу, что есть мочи. Я только успевала наблюдать за мелькающими деревьями и одинокими домишками, сменяющими друг друга и сливающимися с горизонтом.

– Спасибо, – у подъезда попрощалась с Антоном, заверив, что осознала свою глупость. 

– Алиса, у меня есть шанс? – Напоследок обронил мужчина, несмело касаясь моей руки.

– Надежда есть всегда, – я не смогла честно признаться, что в нашем случае о надежде и речи не может идти. Но почему-то так стало грустно от одной только мысли, что, возможно, я совершаю ошибку, и поэтому я лишь улыбнулась краешком губ, не убирая мужской руки со своего запястья.

– Я тебе позвоню, – на прощание Антон поцеловал мою руку и, не оглядываясь, сел за руль, а затем лихо тронулся, оставляя за собой лишь темную мелькающую точку на горизонте.