Я... заплакала. Опустошенно и тихо.

Мне нет прощения. И понимала.

Я крупно слажала. Оказалась не готова к взрослой жизни. К собеседованию! К непредвиденным ситуациям.

Я трусиха!

А что хуже, в душе зародился червь сомнения. Жирный такой. И в том, что я должна идти завтра. И в том, что вернусь в эту фирму.

Как посмотрю в глаза Роману Игоревичу? Да я сгорю от стыда!

А как с Максом говорить? Что ему сказать?

“Ой, прости, я чуть было не завалила собеседование. Для начала опоздала. Потом босс принял меня за шлюху. Я думала это проверка на вшивость и креативность, ну и чуть не дала себя трахнуть. Но ты не волнуйся, мы с Романом Игоревичем на одной ноге… Он мне позволял при этом отвечать на телефонные звонки! Это ведь весомо! Правда?”

Одно нелепей другого! Так что спасало то, что Макса ещё не было дома… У меня была передышка, собраться с мыслями, силами… Чёрт! Я даже не могла устыдиться - позвонить Максу и попросить прощение за своё распущенное поведение.

Причём я страшилась того, что могла запутаться в объяснениях и тех чувствах, что испытала. Ранить Макса не желала, но при этом чувствовала себя не менее наказанной. Мне показали шоколадку, дали вкусить крохотный кусочек, а потом отдали её другому ребёнку.

А мне надо! У меня гипогликемия!

Меня обманули, раздразнили. Мой мир взорвали! Почему я не имею права возмущаться?! Хоть немного?

Нет, я себя не жалела. Но плакать хотелось и грызть себя одновременно. Потому что должна стыдиться, унижаться, добровольно пойти в тюрьму, самосжечся и ещё камнями себя закидать. Я ПОРОЧНАЯ СУКА! Я ЕДВА НЕ ИЗМЕНИЛА ЖЕНИХУ! Я аморальная дрянь! Нет… Кристина Кравчик таких слов не говорит, откуда они во мне?.. Тем более по отношению к собственной скромной наивной персоне.

А у меня ведь было до нельзя простое задание! Пройти собеседование и попасть в фирму Кирсанова! А я напоролась на секси-босса, который мои мозги, сердце и душу к херам собачьим перетрусил, вывернул наружу мою развязность, при этом повёл себя более чем мужчиной, когда открылась правда, что я не его заказ.

Это было странно, ведь Макс говорил, что Роман Игоревич - циничный, беспринципный, грубый тип, кому плевать кого переехать, унизить, раздавить.

Со мной был очень даже мил после всего. И до всего… тоже.

***

После душа, я сидела за кухонным островком и щёлкала каналы на телевизоре в гостиной. У нас квартира просторная, но перегородок почти нигде нет, даже спальню просто ограничили книжным шкафом, что меня лично, всегда страшно бесило.

Зачем брать сто квадратных метров и огораживать только душ и туалет?

Ненавижу я всё это! Терпеть не могу бесконечные полки и “неловкие” открытые пространства. Никакого уединения, как будто у нас “душа нараспашку” и скрывать друг от друга нечего!

А что на деле?

А на деле, я даже переодеваюсь до сих пор в ванной комнате, как девственница-переросток!

В кружке медленно остывал куриный бульон, подёргиваясь жировой пленкой. Так велика вероятность, что скоро он отправится в раковину, а вместо него буду игнорировать чай.

Я остановилась на «Матч ТВ» и прижала пульт к щеке, охлаждая кожу. К другой щеке прижала чашку с бульоном, и теперь думала, где встретятся эти потоки: холодный и горячий? Холодный и горячий?..

Интересно, если Роман Игоревич горячий, а мне с ним было определённо горячо, то стало быть Макс… холодный?

Нет, не ледяной, но с натяжкой бы отнесла к тёплому. Так что да, он скорее холодный. У нас нет взрывов, бахов, страсти на корню испепеляющей, мозги разжижающей и меня доводящей до болезненного желания быть оттраханной. Под Максом я не горела. С ним не улетала.