На заднем плане разглядела Виталю – он, как обычно, стоял, скромно потупившись. Надо же, со мной до выпуска не разговаривал из-за Стаса, а на проводы явился! Или его общей волной туда принесло? Жалкий он какой-то, ни грамма той интеллектуальной ауры, которая когда-то заставляла мое сердце трепетать, запись не отражала. Посмотрела, подумала и озвучила вывод вслух:

– А знаешь, за Виталю я тебя прощаю. Так и быть. Буду считать, что ты мне просто время сэкономил.

– Разве я просил прощения?

Действительно, никогда не просил. А стоило бы!

– Вот почему ты постоянно такой кретин? Мило же пообщались, глаза друг другу не выцарапали!

– Достижение, честное слово. Еще десять-двадцать таких встреч, и я смогу думать без матов.

– О, слушай, – я вспомнила другое, раз мы так дружески болтаем. – Олег меня как-то отчитывал, что про наши отношения приврала, и тогда намекнул, что это неуместно, поскольку Борис Игнатьевич пару раз приглашал на свидание мою маму. Насколько же серьезно был настроен твой отец, что и через столько лет это аргумент?

– Не аргумент. – Стас не отвлекался от монитора. – Олег на тебя не посмотрел бы, потому что ты ему не по статусу, не по вкусу и не по презентабельности. Остальные аргументы он придумал, чтобы ты не смела его в этом смысле разглядывать. Он-то у нас вежливый, честно обрубать неприятных персон не умеет.

– Твоя первая реакция говорила об обратном, – припомнила я.

– Бес попутал. За психику Олега распереживался, вдруг он перетрудился до галлюцинаций, а мы пропустили?

– Да я о другом! – пропустила подколку мимо. – Ты думаешь, это стоящая причина, чтобы не начинать отношения даже при сильной влюбленности?

– Нет, конечно. Отец у нас не озабоченный психопат, который на подобные вещи обратил бы внимание. Вот если бы я оказался в такой ситуации, то сначала спокойно поговорил бы с отцом на эту тему, а потом без зазрения совести шел бы в бой.

– Олег просто тактичнее! Он боялся бы ранить чужие чувства!

– Чушь собачья. Какое счастье, что мне не бывать в такой ситуации, спасибо, что ты – это ты. Никаких дилемм. Надо отцу в следующий раз тащить на свидания женщин без дочерей, чтобы потом нам с Олегом не сужал круг поиска. Но не беспокойся, твоего случая это не касается, ты с тем же успехом могла быть у Нины Александровны и мальчиком, и велосипедом.

Я схватила папки, отошла к входной двери и сопела на протяжении всех оставшихся минут. Напоследок сообщила:

– На этом все, больше я тебя навещать не буду. И так сделала то, чего никто на моем месте делать бы не стал.

– Да и не надо было навещать. – Стас тоже поднялся и скрестил руки на груди. – Ты чего вообще приперлась? Со средствами связи незнакома?

– Так меня Евгений Михайлович послал… во всех смыслах! Потому что ты перед ним так вопрос поставил! Будто я не понимаю, что меня ни за что не отправили бы «навещать больного», если бы не было директивы сверху! Хотя ты не сверху, а с горизонтали, он от старости путает!

– Точно. Я кое-как упросил, чтобы хотя бы не с утра. Хороший он все-таки старик, человечный.

Ушла я секунда в секунду через полчаса после того, как сюда явилась. А на самом-то деле, все прошло предельно спокойно. То есть затяжное кровопролитие перешло в холодную войну? Неприязнь-то никуда не денешь, она уже неотъемлемая часть наших характеров. Но если не воевать открыто, то в офисе станет намного спокойнее.

Как же сильно я ошибалась! Как запросто легкий треп о каких-то мелочах заставляет забыть, кем является Стас на самом деле.

Он вышел на следующий день. А еще через два дня на планерке представил проект рекламы пива – немного криво слепленный макет и слоган: «Закончи день на бодрой ноте».