«Катя! Катя!» – мычу через ладонь, которая залепила мне рот. Дочка! Моя маленькая! Катюша! Сердце вот-вот из груди выпрыгнет, я продолжаю бессмысленные попытки освободиться и… вдруг замираю: ощущаю у горла жесткий предмет. «Тихо, тварь! Заткнись и не дергайся, – рычит мужик, воняя чесноком, табаком, перегаром и нечищеными зубами. – Или прирежу».

Я, дрожа от ужаса, прекращаю биться, но меня продолжает колотить нервная дрожь. Ведь я слышу, как позади раздается короткий детский вскрик, а потом звуки удаляются. Краем глаза, сумев немного повернуть голову и рискуя быть порезанной, вижу, как второй мужик тащит на руках Катю, крепко прижав к себе. Дёргаюсь инстинктивно, вытаращив глаза от ужаса, у меня слезы льются. Но не дает нож у горла даже слова произнести. Он готов врезаться мне в кожу, и тогда всё. Хлынет кровь, жить мне останется пара минут, не больше.

– Сиди тихо, – говорит мужик. – Иначе девчонке конец. В полицию не звони, узнаем – она умрёт.

Бугай резко швыряет меня, помахивая перед глазами острой гранью ножа, и, стремительно развернувшись, довольно резво для его жирного тела бежит к машине ГИБДД. Я разеваю рот, как выброшенная на берег рыба, утирая слезы, и не могу ничего сказать. В горле стоит тугой ком, я не понимаю, что мне делать дальше. Так и продолжаю сидеть, и ощущение, что я воздушный шар, из которого резко выпустили воздух.

Мне плохо, кружится голова, сильно болит сдавленная грудь. Сил хватает, чтобы отстегнуть ремень и выбраться из машины. Не сделав двух шагов, падаю на колени и начинаю рыдать. Мне кажется теперь, это я виновата. И ещё мне жутко страшно за мою маленькую девочку, которую у меня забрали те зверские типы.