Но к Нике меня влечёт… Влечёт же? По крайней мере, я так считал. Весь вчерашний вечер я ловил её взгляды на себе, а когда застукал Нику за чересчур пристальным разглядыванием, она так очаровательно покраснела, что мне захотелось её обнять и попробовать на вкус этот розовый оттенок, ползущий со щек по шее и груди. Нас же тянуло друг к другу, мне ведь это не привиделось?

Помимо прочего я помню, что она мне сказала, как рассердилась, как оттолкнула. Это естественно, такая нежная и порядочная девушка, как Ника, должна держаться подальше от офисного негодяя вроде меня. Она ведь дала понять, кем меня считает на самом деле. Своим боссом, упрямым холостяком, неисправимым бабником. И ведь она права… Я и есть сын владельца, холостяк и бабник. И вчера мне действительно хотелось её трахнуть. Одними поцелуями в шею дело бы не ограничилось. А утром мы бы встретились на работе, а там… Неловкость… неудобство… ожидания… Продолжения бы всё равно не было. Её бы ждало сплошное разочарование, а меня – ненужные женские претензии. Потому что с такой девушкой, как Ника, сделать вид, что ничего особенного не случилось – не получится.

Думая, что хватит уже заниматься самоанализом, я встаю с кровати и потягиваюсь. Видимо, всю ночь продрых в одной позе, мышцы жаждут разминки. Надо в зал заглянуть, а то всю прошлую неделю было некогда.

Взгляд скользит к часам на стене. Спасибо орущей сигналке. Хоть не проспал.

Пока привожу себя в порядок и завтракаю, не могу отделаться от чувства вины. Мысли так и крутятся, не переставая, вокруг моей ассистентки. Ника только переехала в Нижний, как и я. Но у неё здесь никого нет. А я, вместо того чтобы стать ей другом или просто вежливым и понимающим начальником, попытался воспользоваться её доверием. Вероятно, я заслуживаю все не особо лестные слова, которые она выдала в мой адрес.

К моменту выхода из дома осознаю, что всё предельно просто: она мой ассистент, а значит – не та женщина, которую я могу трахнуть и забыть о ней. Вот об этом мне стоит вспоминать каждый раз, когда член захочет со мной поспорить.

Тогда почему её аромат, волосы и бездонные глаза – всё, о чём я могу сейчас думать?

Ника

Я закрываю дверь старой родительской квартиры, выхожу из подъезда и замедляю шаг, потому что взгляд утыкается в высокий мужской силуэт, стоящий в тени сиреневого куста.

– Ты сбежала! – обвиняет меня его грубый голос.

Конечно, я сбежала. После того, что произошло между нами, разве могла я оставаться рядом с ним? Я не была ни сильной, ни храброй, ни отчаянной.

– Я с тобой разговариваю! Посмотри на меня! – он злится, выходит под тусклый свет фонаря, хватает меня за плечо и дёргает на себя, потому что у меня нет желания даже просто смотреть на него. От его касания я вздрагиваю.

– А чего ты ждал, Денис? – голос у меня совсем жалкий, притихший.

Он, словно гора, возвышается надо мной, и тихо нагнетает гнев, как огромный вулкан перед извержением.

– Я ожидал, что моя жена будет меня слушаться! – рычит он, и я забываю, что не видела его почти год. Один яростный выпад в мою сторону, и все усилия по работе над собой, которые я проделала, летят к чертовой матери. – Я не думал, что ты сбежишь!

Кажется, я сейчас начну плакать, приходится стиснуть зубы, чтобы не впасть в истерические рыдания. Я напугана, очень напугана.

Словно мантру я повторяю про себя: «Ты ничего ему не должна. Тут нет твоей вины».

Денис смотрит на меня, а я ёжусь и хочу стать невидимой. Судя по тому, что он пошатывается, а ещё по его расширенным зрачкам, из-за которых глаза кажутся чёрными, – он пил и, видимо, немало. Его некогда густые тёмные волосы подстрижены почти под ноль, под глазами тени, удивительно, что когда-то я считала его красивым, а теперь единственное чувство, которое он во мне вызывает – страх!