Это её «ах» было слишком громким в тишине кабинета, разбавленной лишь их дыханием и звуками ночного, никогда не засыпающего центра.

Кирилл ждал, что Лиза его остановит. Она даже могла бы залепить ему пощёчину и выстрелить угрозой, что не оставит просто так его откровенные действия.

Он так и представлял, как она стряхивает его руку со словами: – Это домогательство! – Или. – Вам это с рук не сойдёт!

Одно дело – как бы невзначай погладить её ягодицу, когда Лиза подавлена тем, что её поймали с поличным и ничего вокруг не замечает. И совершенно другое – без тени смущения сунуть ей руку под юбку и пальцами ткнуться в горячий, истекающей влагой центр.

Он дал ей достаточно времени отступить. Но она лишь сильнее прикусила губу и снова застонала, когда его рука медленно, но верно доводила её до невменяемого состояния. Кажется, ей много и не требовалось. Пара движений, и спусковой крючок включит оргазменный фейерверк.

Лиза была уже готова. Вся мокрая. Видимо, довольно долго играла с собой. Кирилл очень постарался не думать и не воображать – как это было.

Сейчас она перед ним. Живая. И полная страсти.

«Что ж… вибраторы – это, конечно, хорошо, – усмехнулся про себя Варганов, – но, кажется, ей нужно что-то покрупнее её маленькой тайной игрушки».

Его холодный разум вдруг куда-то подевался. Мысли мало имели общего со своим привычным течением. Любой из разумных аргументов был проигнорирован. Все запреты, которые он воздвигал вокруг Лизы уже долгое время, рухнули. Она слегка запрокинула голову и смотрела на него из-под ресниц. С желанием? Нетерпением? Призывом? Он уже не мог даже прочитать её выражение лица. Кто-то из них должен остановиться. И этот кто-то – точно не он. Потому что не получится. Не выйдет. Мокрые трусики. Жар. Набухшая киска. Она была горячей до безумия. И становилась ещё более влажной.

Какие к чёрту отчёты?

Какие к чёрту здравые мысли?

Кажется, его свободная рука уже сама сгребла стопки бумажек со стола, расчищая им место. Видимо, он не в конец одурел, раз промелькнула мысль, что ему ещё работать с этими отчётами. Но как промелькнула, так она и исчезла. Уступив место совершенно другим эмоциями и желаниям. Более земным и более понятным.

Ноги Лизы, как центральные странички книги, раскрылись и легли по сторонам, стоило Кириллу уложить её на стол. Юбка снова была задрана к талии, а трусики стянуты вниз и забыты под столом.

Чёрт… она была идеальна. Маленькая. Узкая. Аккуратные мягкие губки. В которые так хочется ворваться. Его пальцы легли на гладкий лобок. Большой принялся играть с клитором и размазывать влагу, вызывая у Лизы стоны удовольствия. Они эхом прокатывались по напряжённому телу Кирилла. Ему хотелось как можно быстрее заменить пальцы своим членом. Головкой пройтись по клитору и двинуться глубже. Заполнить её собой. Чтобы знала, каково это стонать под ним, а не от самой себя. Пусть кричит его имя. Пусть окончательно потеряет голову. Как он сам сейчас. Её надо как следует наказать, за то, что совсем лишила его сначала покоя, а теперь и разума.

Это. Было. Какое-то. Животное. Безумие.

Кирилл протянул руку, запустил пальцы в ворот блузки и дёрнул ткань. Пуговицы вылетели из петель, какие-то оторвались и покатились по полу.

– Эй… – выдохнула Лиза.

– Тише… я куплю тебе новую, – зачем-то пообещал Кирилл, и брови на охваченном страстью лице Лизы удивлённо приподнялись.

То, что они нарушили молчание, слегка отрезвило Варганова. И он застыл, будто в нерешительности.

Что он творил?

Что он, мать его, творил!

Она же его подчинённая.