Поэтому у него и такая профессия — дарить женщинам радость. О том, что этот парень вытворял лицом во мне, можно легенды записывать и передавать их шепотом, в тесном кругу, как тайное знание. Я до сих пор не могу забыть тех ощущений. И не хочу.

— Ты — Хулио великолепный. Спасибо, что ты существуешь, — говорю ему, и в порыве благодарности наклоняюсь и целую его величественный и гордый член.

7. Глава 6

Я тоже хочу сделать ему приятно, в ответ. Ну, и пускай я ему плачУ, а он мне не платит. Он много чего хорошего заслуживает, и я желаю, что б он это понял.

Становлюсь на ковер на колени, потому что так мне удобнее, хватаюсь за основание члена одной рукой, а за поджарую крепкую мошонку, покрытую кудрявой темной шерстью — другой и целую длинный ствол из одной стороны в другую, словно играю на флейте. Я так хочу.

Хулио кладет обе руки мне на голову и поглаживает мои волосы, не пытаясь давить. Он молчит, только тяжело дышит, может от того, что сдерживается.

Хорошо, что он не болтун. Не знаю, насколько бы мне понравилось, если бы он бесконечно сыпал междометиями и непонятными цветастыми фразами на испанском. Хотя я вот болтаю на неизвестном ему языке, и ничего, терпит.

Мужчина, наполненный тестостероном под завязку, как гнедой жеребец; брутальный красавец, талантище, да еще и молчаливый — редчайший экземпляр. Мне удивительно повезло — я это отчетливо понимаю. Улыбаюсь, когда дохожу до конца подрагивающего члена и захожу с другой стороны.

От него пахнет морем и молодым сильным мужчиной. Вижу капельку влаги, выступившую в углублении налитой желанием головки, словно в крошечной чаше, и непроизвольно трогаю ее языком.

Она слегка солоноватая и приятная, похожая на морскую воду. Я ее слизываю, а она тут же выступает опять. Тогда я, словно в шутку, широко распахиваю рот и обхватываю всю головку губами, даже причмокнув. Слышу, как мужчина протяжно стонет и порыкивает. Он сейчас весь в моей власти. Я делаю с ним все, что хочу.

Головка крупная и упругая, заполняет мой рот почти целиком, я трогаю ее языком и даже слегка придавливаю зубами. Мне все это неожиданно нравится почти так же, как французский поцелуй. Руки мужчины вожделенно дрожат на моей голове.

— О-о-о! – постанывает он.

Я только начала входить во вкус, как вдруг вспоминаю, что совершенно забыла о времени!

Торопливо отшатываюсь от мужчины и промокаю рот тыльной стороной ладони. Надо срочно посмотреть, который сейчас час. Если будильник зазвенит в самый неподходящий момент — я не знаю, что придется делать.

От внезапного прекращения нашей встречи, которую так хочется назвать свиданием, мне точно будет плохо. Может, даже хуже, чем от возбуждающего с вином, но без секса, — вдруг думаю я.

Если этот мачо разгорячит меня и не доведет до оргазма, то… А вдруг они с сутенером так девушек на большие деньги и разводят? Вскакиваю на ноги.

Но Хулио не дает мне и шагу ступить — обхватывает под спину словно железной рукой, а второй мягко берется за подбородок и поворачивает мою голову к свету, всматривается в губы.

Наверное, он решил, что с моим ртом что-то случилось, и что меня пора спасать. Приятно за заботу! Любуюсь на то, как последние блики света из окна сияют на его великолепной груди и качаю головой:

— Си, Хулио, окей, — на двух языках пытаюсь объясниться и перехожу на третий, улыбаясь, — все хорошо. Просто у нас осталось очень мало времени, — постукиваю ногтем по его запястью возле умных часов и показываю пальцами цифру два (в смысле часа, было); еще и показываю на салфетку с записями сутенера, лежащую на тумбочке. — А я так хочу успеть почувствовать тебя внутри. Как следует почувствовать, долго и страстно. И так сильно, что когда ты будешь уходить навсегда, я этого даже не замечу, так мне будет хорошо. Ну, пожалуйста, секс, секс!