Я осталась одна.

Осмотрелась.

Квартира была огромной, довольно мрачной. Под ногами черная матовая плитка с редкими вкраплениями мерцающих золотых жилок, графитовые стены. На них огромные полотна, напоминающие выплеснутую на холст в порыве злости черную краску. Мебель в просторной гостиной из черного велюра, лишних деталей в виде всяких вазочек и прочих штук нет.

Логово маньяка, а не квартира.

Интересно, сколько людей Рицци собственноручно убил? Нет, лучше не знать.

Осторожно прохожусь по гостиной, выхожу на огромный балкон, с которого открывается панорамный вид на весь город. Жаль ,этаж последний, не докричусь.

В квартире взгляд сам ищет телефон. Мой остался в сумочке в ресторане. В приступе паники я где-то ее потеряла.

– Нету, – поглядываю на второй этаж, где исчез Рицци. У него точно есть, но позвонить с него в полицию он не даст.

Я посидела немного на удобном мягком диване, сходила в уборную, поправила потекший макияж у зеркала в гостиной, свернула на кухню.

Ну а что мне было делать, когда никто не нападает и не убивает? Страх есть, конечно, но живот урчит. Я с утра не ела, так нервничала.

И не зря… ой не зря… надо было свою интуицию слушать.

Решив, что умирать лучше сытой, я забралась в высокий холодильник. Тоже черный.

Мне приглянулась упаковка помидорок черри, сырокопченая колбаса в вакууме, сыр с плесенью. С дверцы холодильника на меня призывно посмотрела открытая бутылка белого сухого вина.

– Отлично, – я взяла в руки огромный нож, самый большой и длинный. С ним стало как-то поспокойнее.

По лестнице сверху раздались тихие шаги, и я напряглась. Сжала в руке деревянную рукоятку сильнее.

Рицци вальяжно вошел в кухню, мазнул взглядом по моей напряженной фигуре с ножом в руках.

– Сначала выпьем вина, а потом устроим поножовщину или наоборот? – он оторвал от веточки мелкую помидорку и закинул себе в рот. На красивом ублюдском лице появилась кривая усмешка.

Не дожидаясь моего ответа, Марко снял с подвесной стойки два бокала на высоких ножках. Проигнорировал вино из холодильника, которое достала я.

Из специального ящика, в котором отдельно хранились бутылки с вином, вытащил одну. Придирчиво осмотрел, открыл, плеснул немного. Попробовал. Глаза при этом прикрыл, как настоящий сомелье.

– Неплохо, – протянул хрипловато. Налил вино в два бокала, один из которых пододвинул мне. Нас все время разделял кухонный островок, который давал мне ощущение некоторой безопасности. Правда, я понимала, что Марко ничего не стоило перемахнуть через него за одну секунду.

Не выпуская из рук нож, я взяла свой бокал. Отметила, как дрожат мои пальцы. Сделала небольшой глоток терпкого красного вина. Очень насыщенного, сладкого. Оно растеклось по языку, доставляя яркое наслаждение.

– Угадал, – Марко самодовольно усмехнулся. Сделал еще глоток и поставил бокал на столешницу островка. Его большие ладони уперлись в поверхность, взгляд карих глаз остановился на мне. Марко рассматривал каждую черточку лица, спускался к вырезу платья, блуждал по телу. Снова возвращался к лицу. Такое откровенное разглядывание заставляло нервничать все сильнее.

– Ты итальянец? – спросила, чтобы прервать эту тишину, которая слишком интимно окутала нас.

– Очевидно, – Рицци поднес бокал к губам, сделал глоток и снова отставил вино. Продолжил свое занятие по разглядыванию.

– Ты говоришь по-русски без акцента.

– Ходил в русскую школу.

– Оу, ясно. Но по-итальянски тоже говоришь?

– Естественно, – одна его бровь приподнялась, в глазах появился скепсис. Ну да… сморозила. Но я же нервничаю, меня тут вообще-то убивать привезли. Правда, пока не трогают, а лишь плотоядно рассматривают.