- Раз вы мимо пробегали, то бегите дальше.

И снова в нашем отделе наступила тишина. Все смотрели почему-то только на меня. Словно я должна была что-то сказать. Оправдать свое поведение. Что с ним было не так? Понятия не имела.

- Да я бы с радостью, - широко улыбаясь, проговорил Морозов и, обхватив мою руку двумя своими, прижался ко мне ближе. – Но разве можно уйти отсюда просто так? Эй, Василькова, я тебе помог. Где моя награда?

Он подставил щеку, продолжая улыбаться. А я вдруг поняла, что еще немного и буквально сгорю со стыда. Щеки уже пылали и жар постепенно перетекал еще и на шею. Не помню, когда в последний раз мне было настолько неловко.

- Нет? – будто обидевшись на меня, спросил Морозов. – Ладно, тогда в следующий раз. Эй, Кир, зайдешь ко мне, когда будет время. Разговор есть.

Кирилл, еле сдерживая смех, кивнул. Чего уж там, засмеяться была готова добрая половина отдела.

Меня все-таки соизволили отпустить. Правда перед тем, как выйти в коридор, покачали сокрушенно головой, повздыхали и сказали что-то вроде «Любовь жестока, но куда деваться?»

Вот всегда знала, что Сашка тот еще жук. Да по нему актерский плакал. Зачем он в редакционный отдел-то пошел?

- Василькова, - позвал меня начальник, тем самым возвращая в суровую реальность. – Я оставил на вашем столе текст. Проведите корректуру. Потом занесете мне. Все ясно?

Кивнула. На большее меня бы уже не хватило. Вы посмотрите на него. Только стал начальником, а уже мне работу подбрасывает. И когда все успевает? Неужели дома, вместо того, чтобы спать, он над текстом каким-то сидел? Или здесь над ним работал. Но тогда бы он передал мне его вчера. Или нет?

От всех этих мыслей начинала болеть голова. В самом деле, почему меня должно это волновать? Сказали сделать корректуру, значит, надо делать. А не мучиться лишними вопросами.

Спустя минут десять после того, как приступила к работе, меня начало клонить в сон. Голова падала то назад, то вперед. Глаза сами собой закрывались, и я никак не могла заставить их открыться. Пришлось вставать и идти к автомату за кофе. Для этого я вернулась на первый этаж, отстояла небольшую очередь, но все-таки получила заветный стаканчик. Благо еще немного денег у меня осталось, и я могла себе это позволить. Пусть минут на двадцать, но я смогу вернуть себе контроль над телом и запретить ему отдыхать, когда нужно было работать.

Вернувшись на рабочее место, снова приступила к корректуре. Только теперь у меня был горячий кофе.

- Черт, Василькова, - проворчала Маринка, приподнимаясь и смотря на меня через перегородку, - ты зачем издеваешься? Я тоже хочу кофе.

- Да, - поддержал девушку Кирилл, - я бы тоже не отказался.

Он зевнул, причем не пытаясь прикрыть рот ладонью. Зевок оказался заразным и уже через пару секунд весь наш отдел дружно позевывал.

- Он стал начальником только вчера, - проворчала Ольга. – А я уже чувствую себя разбитой. Дотянуть бы до отпуска.

- Ты вышла из него неделю назад, дорогуша, - пропели за нашими спинами.

Надо же, Изольда Васильевна изволила опаздывать. Впрочем, она по-прежнему наша начальница, пусть ее и немного понизили. Но ведь начальство не опаздывает, а задерживается.

- И не думаю, что сейчас подобные мысли, поселившиеся в твоей голове, уместны, - продолжала возмущаться Изольда Васильевна, проплывая мимо нас и направляясь к своему новому кабинету, который располагался справа от кабинета, который она занимала раньше. И в котором сейчас восседал наш новый начальник. – Подготовьтесь, цыплятки, - уже стоя на пороге кабинета, снова заговорила женщина. К нам она, впрочем, не оборачивалась. – Скоро планерка. Пошустрее. Придумайте, что будете говорить новому начальству.